Казахоязычная пресса и русскоязычная пресса в Казахстане существуют как два разных мира, заметно отличаясь тематикой и формой подачи информации. Участники круглого стола радио Азаттык говорят, что разноплановость в казахстанской журналистике сложилась исторически.

Взять только один пример: высшие руководители Казахстана отдают предпочтение зарубежным, особенно российским СМИ, более охотно дают им интервью, комментарии (или участвуют в их интернет-конференциях), нежели отечественным. О чем это говорит? В чем кроется причина разобщенности казахоязычной и русскоязычной прессы? В чем разница между ними, какие у них общие проблемы?

В круглом столе радио Азаттык принимают участие: Касым Аманжолулы – независимый журналист; Джанибек Сулеев – независимый журналист; Андрей Свиридов – обозреватель и историк казахстанских средств массовой информации, а также Амиржан Косанов – генеральный секретарь Общенациональной социал-демократической партии «Азат».

Представители министерства связи и информации Казахстана, в частности ответственный секретарь министерства Кайрат Абсаттаров и председатель комитета информации и архивов Болат Берсебаев, также приглашенные на круглый стол, отказались от участия.

Модератор круглого стола – сотрудник радио Азаттык Султан-Хан Аккулы.

ЖУРНАЛИСТИКА КАК ДВА ЛАГЕРЯ

Ведущий:

– Печатные и электронные средства массовой информации Казахстана на казахском и русском языках существуют разобщенно. В чем основная причина такого явления? Имеются ли какие-то общие и специфичные проблемы у казахоязычной и русскоязычной прессы Казахстана? Если да, то какие?

Амиржан Косанов:

– Я бы не стал считать такую разобщенность – жанровую, тематическую, контентную – таким уж негативным моментом. Казахский язык – это особая среда, русский язык – другая среда, и, естественно, есть темы, которые наиболее актуальны для той или иной среды. Такая творческая разобщенность, я думаю, должна быть, потому что СМИ не должны быть похожи друг на друга, ходить, так сказать, строем и вместе освещать одну и ту же тему.

К счастью, в Казахстане достаточно структурированная модель СМИ, где, что неудивительно, в количественном плане довлеют государственные СМИ. Правда, я бы отметил, что в последнее время всё больше доверия среди населения приобретают независимые СМИ, которые, надо признать, существуют в сложных правовых условиях, когда критика конкретного чиновника может быть чревата печальными последствиями: в суде могут принимать решения не в пользу честного журналиста.

Казахоязычные и русскоязычные СМИ действуют по одному закону, но общее между ними заключается в том, что все они понимают, что в Казахстане есть определенные персоны, определенные темы, которые не должны звучать в СМИ. То есть для них существует не только внутренний редактор, внутренний цензор, но и такой вот внешний цензор.

Я думаю, что различие между казахоязычными и русскоязычными СМИ носит больше творческий характер. При этом всё-таки уходит в небытие критика, звучавшая в первые годы независимости в адрес казахоязычных, то, что они остались в арьергарде по сравнению с русскоязычными СМИ.

Я сам казахоязычный журналист, – правда, пишу и на русском, – и я хочу сказать, что по содержательной части, по остроте, тематике казахоязычная пресса занимает место, достойное нынешнего читателя.

Проблема СМИ Казахстана заключается в том, что все казахоязычные журналисты или читатели могут читать русскоязычные СМИ, а подавляющее большинство русскоязычных СМИ, журналистов, читателей, к сожалению, не могут в оригинале ознакомиться с творчеством того же Касыма Аманжолулы, который участвует в нашем круглом столе.

Не нужно думать, что казахоязычные или русскоязычные СМИ должны быть едиными. Всё, что сейчас происходит, – это нормальный творческий процесс.

Андрей Свиридов:

– Исторически сложилось так, что именно по той причине, про которую сказал Амиржан Косанов, казахоязычная пресса дает информацию и формирует и публикует мнение только казахоязычной среды, а русскоязычная пресса – всего казахстанского общества. Теоретически должны были бы существовать такие СМИ, которые выражают и информационно обслуживают мнения и интересы какой-то сугубо русской общины, но я таких СМИ не знаю. Возможно, такие газеты выходили в свое время, но сейчас даже у организаций, объединяющих, допустим, русские общины, таких газет, насколько я знаю, нет.

Это то, что разделяет у нас две прессы. Дело не в том, что пресса у нас делится на отряды – казахскую и русскую, а вместе составляет казахстанскую, – а в том, что общеказахстанское информационное пространство составляют прежде всего русскоязычные СМИ, а казахоязычные СМИ занимают особую нишу в этом информационном пространстве. Еще бы сказал, что у прессы, на каком бы языке она ни выходила, есть общие черты, то есть русскоязычные газеты ближе к казахоязычным газетам, чем, скажем, русскоязычные сайты к казахоязычным сайтам.

Касым Аманжолулы:

– То, что казахская и русская пресса существуют по отдельности, в разной тематической плоскости, на мой взгляд, является закономерностью, потому что у каждой есть своя состоявшаяся аудитория. Вот конечные цели у двух этих аудиторий слегка разные. К примеру, читателей казахоязычной прессы в первую очередь волнуют темы национального характера. Cреди моих русскоязычных коллег можно по пальцам пересчитать тех, кто на уровне моих казахских коллег поднимает национальные вопросы. Можно сказать, что таковых вообще нет. Поэтому, как уже сказал, такое разделение казахстанской журналистики – и в языковом плане, и в плане интересов – вполне закономерно.

Можно сказать, казахоязычные журналисты – вполне конкурентоспособные, они к тому же относятся к проблемам, к нынешнему положению казахского народа с пониманием. Мои русскоязычные коллеги могут обидеться, однако они зачастую представляют интересы всё же городских каких-то кругов, небольших групп, занимаются тем, что отражают только их интересы.

Большинство из них – вот я слушаю господина Андрея Свиридова или тех, кто, будучи казахом, не понимает своего языка, – они действуют ограниченно. Думаю, поэтому они не могут отобразить истинную ситуацию в Казахстане.

В Казахстане на сегодняшний день в сфере журналистики обозначаются два лагеря. Иногда между ними происходят разногласия. В некоторых случаях, когда речь заходит о критике властей, казахоязычные и русскоязычные журналисты объединяются, у них находятся много общих тем. Но когда речь заходит о национальном вопросе, русскоязычные журналисты, даже оппозиционного толка, начинают вторить властям. Русскоязычные журналисты выглядят влиятельными в отношении властей, популярными в народе. Главная причина этого в том, что власть в Казахстане – чисто русскоязычная власть: окружение Назарбаева дает комментарии на русском, дает интервью на русском и вообще воспринимает весь мир на русском языке. Поэтому русскоязычная журналистика в Казахстане кажется наиболее востребованной.

Если взять аудиторию, электорат, то можно увидеть, что читателей казахоязычной прессы тоже немало, с каждым днем, месяцем, годом их количество растет. Прогресс казахоязычной журналистики можно наблюдать и по тому, как растет популярность казахоязычных сайтов и казахских печатных изданий.

КАМЕНЬ ЗА ПАЗУХОЙ

Ведущий:

– Письмо с призывом исключить пункт о статусе русского языка из статьи Конституции было размещено на казахском интернет-портале. Под ним подписалось 138 человек из числа ученых, общественных деятелей и политиков. Никто не реагировал на него. Широкий резонанс это письмо получило после того, как о нем сообщила русскоязычная пресса. О чем это свидетельствует?

Андрей Свиридов:

– Из вашего вопроса как бы вытекает другой вопрос: а если бы русскоязычная пресса не подняла этот вопрос, хорошо это было бы или нет? Всё-таки, наверное, правильно, что нашлись русскоязычные СМИ, которые предали гласности существование этого письма.

Кстати, если хотите знать, сегодня я, например, подписал письмо противоположного содержания о том, что Конституцию ни в коем случае изменять нельзя, что имеющийся ее компромиссный статус – это от лукавого.

Касым Аманжолулы:

– Это письмо обсуждалось на страницах казахоязычных газет, как только появилось. Проблемы, отраженные в данном письме, обсуждались не раз. 

Понимаю, почему русскоязычные СМИ подняли такой шум: они начали тактику обороны, начали понимать, что окажутся в тупике. Наши русскоязычные коллеги испугались, что потеряют свое комфортное положение на рынке прессы, свое влияние в среде обрусевшей власти. Они увидели, что казахский язык развивается, что национальные приоритеты ставятся на повестку дня, – и у них появилось чувство страха. Реакция на самом деле такова.

Посмотрите, и оппозиционные издания, которые до этого критиковали власти, и господин Ертысбаев, не устающий хвалить Назарбаева с утра до вечера, теперь начали в унисон говорить, что это противоречит Конституции, более того, начали обвинять в радикализме. И власть, и оппозиция запели в один голос. Обычно они постоянно воевали друг с другом. Мне это интересно наблюдать. Народ стал всё замечать, поэтому и волнуются.

В Казахстане русскоязычные СМИ давно признали, что не могут производить обширные интересные сюжеты, телепродукцию, как российские СМИ. Они признались, что будут их повторением. В усилении казахоязычных СМИ, их влияния на власть русскоязычные издания почувствовали угрозу.

Может, со стороны кому-то предложение определить статус государственного языка кажется радикальным и строгим – оно, думаю, имеет право на существование. Это предложение они начали показывать так, как будто совершено какое-то преступление. Если они настоящие демократы, по-настоящему радеют за справедливость, как они сами заявляют о себе, то обязаны были в первую очередь перевести на русский язык и опубликовать в полном варианте это письмо. Но никто полностью не опубликовал это письмо, даже самые известные порталы дали усеченно, взяв только те места, где говорится об инициативе касательно государственного языка.

С другой стороны, некоторые политики отозвали свои подписи. Я оцениваю это в какой-то мере как предательский поступок по отношению к казахскому народу.

Что интересно в данной ситуации, некоторые коллеги, которые считают, что работают на ниве демократии, не говорят, что, живя в Казахстане, нужно признать наличие пространства казахского языка, что временами надо считаться с ним, что нужно находить хотя бы два-три часа, чтобы учить его и начать на нем разговаривать. Прошу прощения, но считаю, что реакция на письмо является яркой демонстрацией шовинизма. Они просто боятся лишиться своего комфортного положения. 

Амиржан Косанов:

– Во-первых, я не согласен с тем, что это письмо, опубликованное на казахском языке, не вызвало резонанса. Оно вызвало большой резонанс, но это было в казахоязычной среде. Здесь СМИ достаточно подробно его обсуждали, иногда даже с долей критики стиля этого письма, а стиль письма, объединивший столько людей, был более-менее интересный. Да, вначале его не было в русскоязычных СМИ.

Я хочу сказать здесь очень важную вещь: ахиллесовой пятой не только информационной политики государства, но и национальной является замалчивание существующих острых проблем, уход от открытого, честного, компетентного, не задевающего достоинство других разговора.

Сколько лет мы говорили о том, что казахский язык, являясь государственным, даже не дотягивает до уровня официального русского языка: власть никаких мер не предпринимала. Создается такое ощущение, что языковой вопрос власть держит у себя в запасе как камень за пазухой, чтобы в удобный момент расколоть общество и потом собрать свои дивиденды. На казахском языке сказать казахам одно, а на русском языке русским сказать другое.

Я видел отношение казахоязычных СМИ, особенно государственных, которые находятся под жесточайшим контролем, у которых есть мощнейшая цензура. Они находятся в прокрустовом ложе государственной политики. Здесь, к сожалению, государственные казахоязычные СМИ проиграли то, о чем говорили независимые СМИ. Я думаю, что в этом смысле нужно обсуждать. И обсуждать не однобоко. Казахи должны сделать шаг навстречу русскоязычным гражданам, которые в силу объективных, субъективных причин не могут в быту и на работе на сто процентов использовать казахский язык; должны с пониманием отнестись и начинать эту работу с садика и со школы.

В то же время русскоязычные журналисты, которые комментируют, должны понимать, что это – мировой процесс, что идет рост национального самосознания, который начался не в 1991 году, а еще, если помните, в 1986 году. Вспомните выступления нашей творческой казахоязычной интеллигенции во время советского правления, что они говорили о языке, культуре и духовности. Поэтому нужно сделать два шага навстречу. Я думаю, что у казахстанского общества хватит ума и сердца этот вопрос решить. Казахи – толерантный народ, казахи знают, что такое уважительное отношение к традициям и языку других народов, но также, наверное, казахи имеют право требовать и ждать от других национальностей такого же уважения к собственному языку.

Иной среды, иного ареала для развития казахского языка нет. Русский язык может развиваться в России, в других странах, где есть мощная русская диаспора, а казахский язык куда пойдет?

«РУСОФОБИЯ» ВЛАСТИ

Ведущий:

– Власти Казахстана больше предпочитают российские СМИ. К примеру, президент Назарбаев свою статью о введении новой мировой валюты публикует в российской газете «Известия». Премьер-министр Карим Масимов, председатель Национального банка Григорий Марченко для эксклюзивного интервью предпочитают русские СМИ. Советник президента Ертысбаев о вероятном преемнике президента Назарбаева рассуждает на страницах русской газеты «Коммерсант» и так далее. О чем это свидетельствует? Означает ли это, что власти Казахстана оценивают профессионализм и уровень влиятельности казахских СМИ ниже, чем российских?

Джанибек Сулеев:

– Мы признаём, что живем в большей части в русскоязычном информационном пространстве, но на фоне расширяющегося казахоязычного контента, еще, так сказать, не победившего. Но когда это идет через русскоязычный жест, он как бы более мультипликативный эффект создает. Мы сейчас видим, что какая-то старая замшелость, традиционность... Что такое 20 лет суверенитета? Это ведь для истории миг... Но здесь самое корневое, наверное, то, что это надо прекращать.

Андрей Свиридов:

– В данном случае я, наверное, слишком цинично буду выглядеть, но у меня большие сомнения, что такие знаковые публикации наши казахстанские правители публикуют в иностранных СМИ, что журналисты приезжают в Астану брать у них интервью, мягко говоря, бесплатно. Что-то мне подсказывает, что это происходит небесплатно, а коррупция для наших правителей – это естественная среда обитания. Естественно, надо проплатить приезд нужных журналистов с нужными вопросами, или их приход во время визита, или размещение нужной информации на правах рекламы. Ответ на критику незаконного осуждения Евгения Жовтиса, ответ на юридическую жалобу в том числе, Идрисов и вице-министр иностранных дел публиковали в газете «Вашингтон пост» на правах рекламы, хотя могли бы опубликовать, конечно, и в «Казахстанской правде».

Психология у них такая, что дать врагу, оппозиционному журналисту, интервью – значит развязать войну с оппозицией. Так сказать, дать интервью провластному журналисту – невелика честь, потому что это как бы баловать слугу, а давать интервью зарубежным журналистам при предварительной оплате – это наиболее естественно. Так они делают и внутри страны, точно так же делают и за пределами страны.

Касым Аманжолулы:

– Элита вокруг Назарбаева всегда отдавала предпочтение российской, русскоязычной прессе. Вспомним, откуда Назарбаев взялся, из какой шинели он вышел. Казахи говорят в таких случаях: «Он был затравлен, ещё будучи щенком». Назарбаев всю жизнь был продуктом советской школы, он всегда получал указания, приказы Кремля, боялся его. Я думаю, что у этого человека давно сложилась внутренняя русофобия. По этой причине он всегда будет заискивать перед русскими, стараться ответить в первую очередь на вопросы русскоязычной прессы, давать им интервью. Куда чихнет Назарбаев, туда, как известно, поворачивается и вся казахстанская элита.

Султан-Хан АККУЛЫ

Источник: Радио Азаттык