С рассуждениями Сергея ГРАБОВСКОГО, кандидата философских наук, члена Ассоциации украинских писателей о проблемах журналистики можно согласиться или с ним можно поспорить. Неоспоримо одно – современная журналистика держится на факте.
************************************
Современная журналистика держится на факте. Факт — это ее альфа и омега. Без опоры на факты ни одна статья, ни одно сообщение, ни одна теленовость или радиопередача не выйдут на люди, если конечно речь идет о солидных СМИ. Это в мире. В Украине так же: факты стоят на первом месте, разумеется, у различных масс-медиа — факты различного уровня: у одних, прошу прощения, о страданиях от глистов известных российских поп-исполнителей, у других — о студентах консерватории, которые снова приходят в оперу с партитурами в руках.
Но не все так просто с этими вредными фактами в СМИ.
...За авариями на заводах и железных дорогах, за нехваткой товаров в сельпо, за срывами графиков работы авиаконструкторских бюро и даже за неурожаями вследствие плохой погоды в 30-х годах стояла одна-единственная зловещая фигура. Звали этого персонажа Лев Давыдович Троцкий. У него были миллионы подпевал и союзников, которые по его приказу или по согласованию с ним подсыпали толченное стекло в сливочное масло, чтобы сделать его непригодным к употреблению (вследствие чего масла не было в продаже) и сбивали науку с пути истинного, принуждая ее заниматься какими-то неосуществимыми прожектами, наподобие расщепления атомного ядра или построения крылатых ракет.
И главное, что все это было точно доказано на уровне фактов: миллионы людей признались в своей троцкистской деятельности, что было засвидетельствовано их собственноручно написанными показаниями. А еще — «сигналами» в «компетентные органы» со стороны миллионов других советских людей. Поэтому каждый, кто будет писать о той эпохе, вынужден руководствоваться фактами, которые отбросить невозможно. Тем более что тогдашняя пресса подобные факты бережно доносила до каждого жителя необъятной Страны Советов.
А в средние века вся Европа была буквально переполнена драконами. Они коварно атаковали города, воровали прекрасных принцесс, дрались с храбрыми рыцарями, накапливали огромные сокровища, образовывали настоящие драконовские королевства. Можно без преувеличения сказать, что тогдашняя цивилизация развивалась в тени драконовской и в нещадной конкуренции с ней. И лишь появление огнестрельного оружия (принцип действия которого, кстати, напоминает огненное дыхание дракона) сломало ситуацию в пользу человека.
И не только в Европе тогда жировали драконы — возьмите в руки арабские манускрипты или китайские книги, или даже ацтекские переводы, записанные монахом по имени Диего де Ланда, везде вы найдете глубоко правдивые и богатые деталями сказания о драконах. Поэтому современному автору, говоря о тех временах, просто-таки невозможно игнорировать многочисленные факты, которые воочию свидетельствуют о наличии огромного количества драконов во времена, несколько отдаленные от нас и драконовское воздействие на человеческую цивилизацию. Даже в первых газетных изданиях вы найдете вполне правдивые рассказы о драконах.
Ну а о неопознанных летающих объектах (они же НЛО) уже свыше двух столетий наперегонки рассказывают масс-медиа всего мира. И что интересно: газеты конца XVIII века писали о «неопознанных монгольфьерах», в конце XIX века появились «неопознанные дирижабли», а уже после Второй мировой войны — классические НЛО с ракетными и еще какими-то суперскоростными двигателями. Сотни тысяч людей видели НЛО; более тысячи из них побывали на борту загадочных неземных летательных аппаратов и рассказали об этом журналистам или написали воспоминания. Кто-то даже побывал посредством НЛО на других планетах...
Вот такие дела с фактами.
Впрочем, я совсем не хочу отрицать важность фактов. Так же, как и желание журналистов опираться на них. Так же, как и ориентацию современной мировой журналистики на добывание фактов и их трансляцию в медиа-пространство, а не на пустые рассуждения кого угодно на ровном месте. Но ведь нужно помнить об очень серьезных вещах, связанных с феноменом факта. Журналисты не просто передают, а КОНСТРУИРУЮТ факты, или точнее их КОНСТИТУИРУЮТ. Ведь факт — это фрагмент реальности, обособленный, изолированный, выделенный из потока бытия определенным субъектом в соответствии с его психологическими установками (сознательными и подсознательными) и теоретическими концептами. И даже больше: факт — это в известной степени результат деятельности АНАЛИТИЧЕСКОГО УМА. Ведь смотреть на что-то и видеть что-то — т.е. факт! — это совсем не одно и то же. Скажем, древние римляне не могли не сталкиваться (и к тому же часто) с образцами взаимодействия сообщающихся сосудов: одинаковые жидкости в обоих этих посудинах выравнивались на глазах латынян... но те и дальше строили свои замысловатые акведуки, таская воду из далекой дали с постоянным небольшим уклоном, вместо того, чтобы загнать трубы под землю и не знать лишних забот.
Не наблюдали ли вы в украинской журналистике (особенно телевизионной) примеров такого себе «древнеримского глаза»?
...Как удивлялся доктор Ватсон, когда Холмс вдруг находил окурок или спичку, втоптанные в грязь и незамеченные бдительными полисменами, или третью пулю там, где было слышно якобы только два выстрела. Холмс во всех случаях отвечал: я знал, что их нужно здесь искать. Иными словами, факт становился фактом только потому, что для него уже было подготовлено должное место мощным аналитическим умом великого сыщика...
Но вернемся от детективов, которые, конечно, имеют определенное отношение к проблеме фактов, к самой журналистике. Как представляется, тенденция к доминированию ориентации на факты, когда последние нередко либо ничего сами по себе не означают, либо складываются в систему какой-то новейшей мифологии, либо не ведут к глубинному пониманию реальных процессов, стала ответом на засилье низкопробной публицистики, (нередко пропагандистского стиля), которой в свое время хватало на Западе и которой просто-таки переполнены некоторые украинские издания. Эта публицистика — обычно с претензией на глубокие мысли, но в то же время с фантастическим незнанием предмета своих раздумий — только дискредитирует интеллектуальную работу в журналистике. Потому что когда автор гневно ругает «насквозь пропитанный мещанскими настроениями украинский народ» или пафосно призывает «применить к сегодняшнему дню теорию Маркса», то таким инвективам и призывам на самом деле грош цена, как бы лихо они не были выписаны; проблема в том, чтобы ДОКАЗАТЬ доминирование мещанских настроений, при этом ОБЪЯСНИВ причину их возникновения, или же ПОКАЗАТЬ преимущества теории Маркса в применении к сегодняшнему дню над всеми другими (если, конечно, такое преимущество существует; автор этих строк, прочитав в студенческие годы все 50 томов собрания произведений Маркса и Энгельса, сильно в этом сомневается). Именно публицисты такого уровня — с несоизмеримым с объемом знаний самолюбием — и выступают под именем «политологов», «аналитиков», «политтехнологов» и даже «концептуально-социальных психоаналитиков»; и именно такая публицистика должна в СМИ быть сведена к минимуму, если не к нолю.
Но разве может быть альтернативой такой публицистике, скажем, статья в будто бы вполне пристойной газете о «легендарной подпольной организации «Молодая гвардия», которая, мол, «спасла 2000 людей, сожгла биржу труда с документами на отправление их в Германию»? Давно уже каждый образованный человек знает, что легенда та создана отделом пропаганды ЦК ВКП(б) плюс Александром Фадеевым (хотя молодые подпольщики-антифашисты в Краснодоне действительно были) и что «спасенную» молодежь мужского пола «освободители» обычно немедленно мобилизовывали, не документируя это и не переодевая в военную форму, — и бросали почти безоружных в лоб на немецкие пулеметы (подробности — хотя бы в блестящих воспоминаниях Анатолия Димарова, который в годы войны создал в Донбассе реальную, а не «легендарную», подпольную организацию)...
Если и говорить о «журналистике факта», если и ориентироваться на нее, то такая журналистика, по определению, работает только в определенных смысловых полях, где эти факты являются чем-то значимым и выделяются из потока бытия настоящими профессионалами. Классический образец такой журналистики — это публикации, на основе которых в свое время появился Вотергейт. Боб Вудворд и Карл Бернстайн приложили все возможные усилия, чтобы добыть факты и выстроить их в соответствующую цепочку; но поставим перед собой вопросы — а сработали бы так факты вне американского (и, по всей вероятности, европейского) политического и ментального контекста? Более того: вообще, можно ли было узнать (собственно, выстроить) такие факты где-то в другом месте, а не в стране, где правдивое свидетельство под присягой является священным долгом гражданина, и где каждый бюрократ, независимо от ранга, прекрасно знает, что обязан отчитываться перед гражданским обществом?
У нас же в одном интеллектуальном журнале автор делает в одном предложении статьи, посвященной Голодомору, четыре (!!!) грубые фактографические ошибки (эти факты легко проверяются и не противоречат системе фактов), и этого не видят ни редакторы журнала, ни, очевидно, большая часть читателей. Не знают фактов? Неинтересно знать? Или для них фактом является все, что написано, независимо от объективного бытия (с которым в конечном итоге и имеет дело журналист)? Или какую бы ты не построил в СМИ систему фактов, наработанных с соблюдением надлежащих процедур, она не будет иметь никаких практических последствий, например, отставка скомпрометированного высокопоставленного чиновника или спасение несправедливо обвиненного невиновного человека?
Но даже если оставить «за бортом» социальный резонанс вопиющих фактов (без кавычек), обнародованных СМИ, то все равно делать культ из фактов в нашей журналистике — это, на мой взгляд, недостойное дело: и содержание событий раскрыть не удастся, и факты соответствующие не найдешь, отличив второстепенное от первостепенного, и, собственно, в фактах или запутаешься, или пройдешь мимо того, что просто просится стать фактом. Отечественной журналистике, на мой взгляд, мешает, прежде всего, не избыточная любовь к аналитике, а ПОЧТИ ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ последней, связанное с низкими дисциплиной мысли и уровнем знаний журналистов, а еще — неумение рационально и профессионально выделять факты из потока бытия и делать на их основе соответствующие выводы.
Источник: газета "День" №160, четверг, 10 сентября 2009
Источник: ЦЭЖ