Нину ЗВЕРЕВУ большинство российских тележурналистов знают, как высококлассного наставника — в Нижнем Новгороде она создала центр «Практика», через который прошли тысячи нынешних телевизионщиков. Сейчас Нина Зверева разрывается между Нижним Новгородом и Москвой, где она руководит учебным центром кинокомпании «Амедиа». О том, почему учебных площадок вроде бы хватает, а дефицит профессионалов на телерынке остается, она рассказала корреспондентам «МедиаПрофи» Марии БИЛЫК и Андрею ЛУКИНУ.

НЕЛЬЗЯ ДОЛГО СИДЕТЬ НА ОДНОМ МЕСТЕ

Вы создали и более 10 лет руководите «Практикой» и учите региональных журналистов мастерству. Теперь вот создали учебный центр в компании «Амедиа». Значит ли это, что стало меньше региональных журналистов, желающих учиться? Или нет?

Это значит только то, что я сама стараюсь следовать тем принципам, которым я учу — нельзя долго сидеть на одном месте, не развиваясь. Если тот, кто учит, не учится сам, грош ему цена. Я всегда говорила ученикам — каждые семь лет вы должны что-то в своей жизни менять! Так получилось и со мной — последние семь лет центр «Практика» работал как российский. Я за это время еще написала учебник, три года вела колонку в журнале «Среда» — мне все это было очень интересно. Но когда год назад Александр Акопов приехал в «Практику» провести семинар для продюсеров и заговорил о кино, я поняла, что эра того телевидения, которое я любила, заканчивается, а вот кино — в самом начале, и это некий выход.

Я была публицистом, политическим журналистом. Свобода слова — это моя среда обитания. Я, как рыбка речная, не живу в соленой воде. Сейчас сказать то, что я думаю, у меня нет возможности, а говорить то, что я не думаю, я не имею права.

Кто или что мешает?

Вы же сами видите, что произошло с нашей журналистикой, со страной. Не думаю, что вы будете утверждать, что в стране есть свобода слова. Нет возможности давать разные точки зрения, нельзя ничего комментировать, критиковать власть. Это было возможно в начале 90-х, которые сейчас принято проклинать и говорить: «ужасные лихие девяностые». Но я так не думаю, потому что тогда можно было честно работать.

А нужны ли сейчас журналисты, в частности, в региональных телекомпаниях, где свободы слова еще меньше?

Сейчас реальной свободы слова как раз больше в регионах, чем на федеральных каналах, на которых все новости — про одну личность, ну теперь вот — про двух. А в регионах журналистам еще кое-что позволяют. Конечно, эта свобода сильно зависит от личности руководителя региона. Сильный и умный руководитель понимает, что, например, отвечать на критические вопросы граждан, это работать, в том числе и на свой рейтинг. Вот у нас в Нижнем Новгороде мэр Вадим Булавинов любит острые вопросы. Валерий Шанцев очень сильный губернатор, ему не нужна никакая лесть. Поэтому у нас в Нижнем свободы явно больше, чем на федеральных каналах.

Но это не меняет сущности процесса. Журналистика на региональных каналах вслед за федеральными становится развлекательной, всюду царит инфотеймент. Я не против развлекательного жанра, мне просто кажется, что нарушено чувство меры.

В регионах еще я вижу немало хороших социальных проектов, например, журналисты научились делать программы, благодаря которым детей из детских домов разбирают по домам. Они же собирают деньги на лечение больных ребят. Может быть, это лучше, чем критика ради критики, а такого тоже было в нашей жизни немало.

ИСТОКИ КАДРОВОГО ГОЛОДА

Вы занимаетесь повышением телевизионной квалификации, а руководители региональных компаний жалуются на отсутствие профессионалов. Почему кадровый голод не исчезает?

Я не гарантирую, что из бесталанного, самоуверенного, амбициозного человека —  а, к сожалению, такие есть — сделаю профессионала. В «Практике» такой лозунг: «Учить нельзя, научиться можно». Нужно, чтобы приходили люди, которые хотят учиться. В 90-е со всех факультетов — математика, физика, биология, химия, физика — умные ребята кинулись в журналистику. Тогда было время сильных, модных, новых журналистов, и тогда было, из кого выбирать, было очень интересно с ними работать...

Сейчас я устала от неграмотных текстов, я устала от того, что никто не читает Пушкина, Достоевского. На плохую общую образованность накладывается сленг, влияние интернета, отсутствие вкуса. И эти журналисты считают, что у них все в порядке. Попробуйте их чему-нибудь научить!

И все же мне по-прежнему интересно учить регионалов. Потому что в каждой группе есть достойные ребята, и я чувствую себя очень востребованной. Каждое слово ловят. Вопросы задают, стараются делать все задания! Это так радостно! И в Москве в «Амедиа» растить продюсеров высшего звена в мастерской Александра Акопова, на его курсе во ВГИКЕ очень интересно и ответственно — потому что мне страшно, потому что я готовлюсь к каждому семинару, с тревогой вхожу в аудиторию — ведь достаточно сделать одну ошибку, чтобы тебе в зале сразу кто-то указал на нее. Сюда приходят люди, у которых два-три высших образования: это МГИМО, Юридическая академия... Мы отобрали ребят со всей страны. Здесь самые сильные. Они пришли, чтобы сменить Акопова. А он, как человек амбициозный, набрал таких, чтобы они конкурировали с ним.

Так может, вам пора оставить региональную школу? Почему вы держитесь за нее?

Это вопрос мне каждый день задает и Александр Завенович Акопов. Я сама себе не могу на него ответить. Иногда мне кажется, что, наверное, уже можно и отказаться. Но это все равно, что от самой себя отказаться. И это не красивые слова. В «Амедиа» я — методист по учебной деятельности, как бы красиво ни называлась моя должность. Или декан, как называет меня Акопов. Но здесь он — главный, а я ему помогаю...

А в «Практике» я — личность, фигура, которая все может сделать сама: и маленький репортаж снять, и большое ток-шоу провести. И ребята замирают, когда я им показываю. Я им нужна. Это мои дети. Некоторые по пять-шесть раз приезжают и в анкетах пишут, что учатся жизни, а не только телевидению. И когда я вижу, что за три дня человек, который принес слабенький сюжетик, вдруг понял и начал правильно снимать и правильно говорить — понимаю, что не могу бросить эту работу...

ЗАЧЕМ РВАТЬСЯ В МОСКВУ

Может, пора перенести «Практику» в Москву?

А почему все должны учиться в Москве?! Когда я делала российскую школу в провинции, понимала, что регионалам легче услышать друг друга. Я многое знаю про региональное телевидение, но при этом я знаю стандарты федерального телевидения. Я могу немножко подтянуть регионалов до уровня центральных каналов. Я переводчик. Есть московский снобизм, вместе с тем, существует и провинциальный снобизм. И я могу вам сказать, что провинциальный снобизм гораздо страшнее. Это когда люди уверяют, мол, мы круче, только дайте нам технику, дайте нам такие деньги — мы перевернем мир. Ан нет! Не перевернут, потому что не умеют, не владеют технологиями, не умеют столько работать, никто им там не дышит в спину, зазвездились с третьего дня в эфире после того, как их узнали в автобусе... Я им объясняю — вы можете жить в своем городе и стать звездой федерального масштаба. Только надо работать, не жалеть себя...

Но как стать звездой, если там журналист — мастер на все руки: и автор сюжета, и гример, и монтировать садиться сам, и в кадре работает? Возможно ли при таком подходе стать профессионалом?

Есть провинциальный театр, в котором начинали самые лучшие актеры, тот же Евгений Евстигнеев и другие. Неслучайно в наши дни актеры возродили русскую антрепризу. Если это не чес, если все серьезно — это замечательная школа. То же самое — региональное телевидение. На нем очень хорошо начинать, хорошо пробовать, это экспериментальная площадка. Универсальность — это одно из качеств регионального телевидения, у которого есть и плюсы, и минусы.

Есть ли возможность карьерного роста в регионах? Насколько там большая текучка?

Я, как американцы, верю, что президентом может стать каждый. Есть люди, которые ссылаются на обстоятельства и считают, что им жизнь помешала. А есть люди, которые, невзирая на обстоятельства, растут и развиваются. Работать надо над собой. Более того — надо обязательно извлекать уроки из своих собственных ошибок. Не винить никого другого. Самый лучший учебник — это наши провалы, ошибки, неудачи. Это я знаю точно.

Раз у всех есть возможность стать президентом, стоит ли регионалам рваться в Москву?

Тут все очень индивидуально. Я не буду называть имен, но я видела, как Москва поглощала, переламывала талантливым людям косточки и сжирала их. Очень тяжелые судьбы у тех, кто возвращался назад. С центральных каналов их выгнали, а с местных — уже списали. Это — рана и драма. Я знаю звезд, которые получали ТЭФИ даже не региональный, а федеральный..., настоящих звезд, которых приглашали в Москву, а тут у них ничего не получалось. И знаю другие примеры — Маша Ситтель, Анна Шнайдер, которых я учила и сказала: «Девочки, вы можете». Маша приехала из Пензы — скромная девчонка длинноногая, смущающаяся, показала жуткую программу новостей. И я говорю: «Маша, есть ты и есть программа новостей. И ты настолько ярче. Мы ничего не можем сделать с тем, что ты показала. Тебе надо ехать...» Действительно, человек состоялся, а в Пензе это была совсем другая Маша Ситтель.

Каждый, кто сюда едет, должен понимать, что сильно рискует, потому что здесь совсем другая конкуренция. Есть хорошее изречение, что лучше быть первым в деревне, чем непонятно кем в столице. Я не буду врать, что мне отказ от Москвы, от федеральных эфиров, от московских должностей и московских зарплат, от московских квартир, которые мне предлагали, дался легко. Я плакала, переживала, но отказывалась сразу на каком-то инстинкте. Ведь у меня есть еще одна ценность, которая полностью от меня зависит, поэтому гораздо более надежная — это моя семья.

Какие специальности будут дефицитны на региональном телерадиорынке в обозримом будущем? Можно ли это спрогнозировать?

Уже сейчас ценятся медиааналитики, которых не было раньше никогда, то есть люди, которые умеют найти для программы нужное время в сетке... Безусловно, нужны продюсеры. И абсолютно страшный дефицит редакторов, потому что с начала 90-х все были журналистами — редакторов не было, их как класс уничтожили, а нужны люди, которые смотрят со стороны и принимают верные решения. Люди со вкусом, с любовью к слову, с пониманием аудитории. Практически нет на региональных станциях режиссеров — они все прибегают в Москву.

А так как таких специалистов мало, у них нет конкурентной среды. Ведь люди должны конкурировать. Почему голливудские фильмы такие сильные? Потому что у одного писателя берут сценарий, а три тысячи человек в очереди стоят. А у нас на режиссера, который что-то умеет, безумный спрос. И он уже через два года начинает халтурить, так как никто не дышит ему в спину. Халтура — это раковая опухоль регионального телевидения. Они оправдывают себя: у нас безденежье, нет интересных сюжетов, нет сильных редакторов и режиссеров, идет страшное давление со стороны власти. А в результате работа превращается в рутину и халтура поедает человека.

ГЛАВНОЕ — ЭТО ЧЕЛОВЕК...

А как бороться с халтурой?

Каждую передачу, каждый сюжет ты должен сделать так, чтобы его могли послать на ТЭФИ. Только так. Ты должен сам любить то, что сделал. Манана Асламазян однажды хорошо сказала: «Журналисты как минимум делятся на две категории. Первые приходят домой и говорят: «У меня там передача, но вы ее, пожалуйста, не смотрите». Другой приходит и говорит: «Пожалуйста, посмотрите». Вот толк может получиться только из вторых.

Раньше вместе с учениками в «Практике» вы создавали программы и для федеральных каналов. Почему этот проект заглох? Федеральные каналы стали более требовательными?

Я много делала для федеральных каналов, для сетей, например, для Рамблера. Сейчас сделали цикл «Моя страна» для «Звезды». Вещатели очень требовательны, они говорят: «Нам очень нравится идеи и сами истории. А вот качество не устраивает». А регионалы-авторы говорят: «А дайте нам побольше денег». Получается замкнутый круг. Это результат той самой халтуры. Ведь если дать больше денег, качество не улучшится. В свое время мы бились над созданием межрегионального вещания для российского телевидения, но и это не пошло — была «джинса», сюжеты были слабыми. Такой продукт очень трудно защитить перед сильными продюсерами. Они говорят: «Пусть это и стоит две копейки, нам это не надо. Нам нужно качество». Поэтому они отправляют московскую бригаду с хорошим оператором, с хорошим документалистом в какой-то город и снимают сами.

Не противоречит ли образовательная идея «Практики», ориентированная на качественную серьезную журналистику, тренду современного телевидения, где в информационных программах стараются правильно показать власть, а остальное время отдается под развлечения?

Есть инфотеймент, которому я учу, как одному из стилей. Мне кажется, что сейчас в этом — выход, это и есть новый формат новостей. Когда новостей нет, значит, надо делать новости с развлечением. Есть хороший формат городского канала — «33 канал» в Кирове. Они делают веселый, качественный, добрый, такой полусоциальный, полуразвлекательный канал. Это грамотно, потому что они работают с «Муз-ТВ». Вообще, сейчас очень много диктует сетевой партнер. И поэтому одна из основных моих идей — прежде чем думать, какие новости будут у вас, сначала посмотрите, кто живет в вашем городе, на каком канале вы выходите, какие возможности у вашей команды, кто учредитель. Когда вы ответите на все эти вопросы, вы выработаете правильную концепцию новостей. Как говорил всегда Олег Добродеев: «Новостей нет там, где нет журналистов». Можно переформулировать: продукта хорошего нет там, где нет умного продюсера. Ищите человека и все будет. Все остальное — камеры, свет, технологии, договоры с телеканалами, все что угодно — ерунда... А вот кадры — это первостепенная задача.

Автор: АНДРЕЙ ЛУКИН
Рубрика: Карьера

Источник: МедиаПрофи