Леонид Парфенов — безусловный герой прошедшей недели. Его речь на премии имени Владислава Листьева, где он единогласным решением жюри был признан победителем, одно из самых обсуждаемых событий прошлой недели — в газетах, на радио, конечно же, в интернете. С телевидением все намного сложнее. 5-минутная парфеновская речь, уложившая в себя все происходившее в эфире и его телевизионных окрестностях за последние почти десять лет, вызвала у большинства телевизионщиков то ли обиду, то ли ревность, то ли зависть. Минимум — раздражение. И все эти упреки — что Парфенов не сказал ничего нового, а что собственно сказал Парфенов, подумаешь, сказал то, что все давно говорят в курилках, — на мой взгляд, не выдерживают критики. Он сделал главное — он сказал. Сказал вслух, публично. И не просто где-то в кругу своих единомышленников, в неформальной обстановке или на светском рауте. Он вполне успешный, если не самый успешный и популярный, сказал, стоя перед теми, с кем работал раньше и сейчас, с кем дружил и еще дружит, теми, кто давал и дает ему работу в телеэфире. А главное — перед теми, кто формирует тот самый эфир, руководит им, фактически целиком завися от желаний власти. А точнее, ее первых лиц. И ни от кого более.

Вы сами попробуйте в таких предлагаемых обстоятельствах произнести по смыслу именно тот текст, который произнес Парфенов. Особенно про власть, которая предстает в эфире «дорогим покойником». Вы уверены, что смогли бы? Я —  нет.

Его не поняли и попрекают даже те, кто вроде бы должен считать своим. Ну, условно — по системе взглядов. Одна моя коллега уже после того, как поняла про такое, мягко говоря, прохладное отношение к выступлению Парфенова со стороны телевизионного цеха, сказала мне: «Понимаешь, они не могут ему это простить, потому что он украл у них речь».

Бывшие коллеги Парфенова по старому НТВ тоже про него почти ничего хорошего вслух не говорят. Потому что многие не могут простить ему 2001 год. Разгром и развал НТВ. Когда не ушел с Евгением Киселевым, а остался с Борисом Йорданом. Но ведь те «Намедни», которые выходили под авторством Леонида Парфенова на НТВ с 2001 по 2004 год, — одна из лучших общественно-политических программ в истории телевидения. И даже те, кто не могут забыть его создателю и ведущему апрельские события 2001 года, вряд ли смогут бросить в него камень за те «Намедни», за которые его, по сути, и уволили с НТВ в 2004-м. Хотя могло это случиться и в 2002-м, после освещения событий на Дубровке. Тот выпуск запомнили многие. Знаменитый сурдоперевод, где с помощью «переводчицы» Парфенов и его команда пытались понять, какие приказы по спасению заложников на Совете безопасности отдавал Владимир Путин (про результат спасательной операции в «Норд-Осте», думаю, все помнят...). Знающие люди рассказывали, что от того сюжета Путин был в ярости. Там были и другие сюжеты, посвященные «Норд-Осту». За тот выпуск тогдашний глава кремлевской администрации Александр Волошин устроил «Намедни» настоящий разгром.

А вот рейтинговые показатели этого выпуска 2003 года уже вошли в историю. Тогда доля аудитории «Намедни» в Москве про теракт на Дубровке составила 35% с рейтингом 17%! Ни до ни после ни одна еженедельная политическая программа таких рейтингов не собирала. Это и для массового сериала-то огромные цифры, а уж для формата «Намедни» — это чрезвычайное доверие аудитории. Но это 2003-й. А 2001-й Парфенову забыть не могут. Наверное, у каждого тут своя правда.

Сейчас в телеэфире о парфеновской речи почти не говорили. Все телеканалы сказали о самой премии Листьева и ее победителе. Лишь на НТВ 25 ноября в новостях в 23.15 дали маленький кусочек с речью Леонида Парфенова. Не самый яркий, но все-таки. А на мою ремарку, что на НТВ, дескать, дали лишь про «причины драматического спада телесмотрения у самой активной части населения...» один из тех, кто до этого сидел в зале на церемонии, сказал мне с удивлением: «А вы что хотели, чтобы они дали в эфире кусок из Парфенова про Путина и Ходорковского?!» Через 15 минут в новостях РЕН Михаил Осокин, тоже бывший коллега Леонида Парфенова, показал небольшой сюжет о премии, но отрывок из речи не дал, а в устном пересказе коротко отметил, что последний навел кое-какую критику на нынешнее телевидение.

А вот Марианна Максимовская в «Неделе» на РЕН ничего о парфеновском выступлении говорить не стала. Хотя на церемонии была. Видимо, в информационный ряд событий недели речь Парфенова, по мнению авторов программы, не входила. На госканалах в итоговых программах тоже, разумеется, тишина.

Отличился опять только НТВ. Причем дважды. И очень по-разному. В первом случае даже трудно представить, какой логикой руководствовались создатели программы и авторы текста. Речь о «Русских сенсациях». Программа называлась «На изломе сердца». В ней были трагические истории знаменитых людей: про то, как уходили из жизни их близкие. И вот в кадре Филипп Киркоров вспоминает о том, как умирала его мать. Естественно, реакции соответственные. А голос за кадром в этом время говорит: «У него (Киркорова) срывается голос, как у Парфенова, говорящего о цензуре на телевидении». Что называется, отреагировали. Интересно, когда это писали и произносили, о чем думали?! Видимо, кому-то такая аналогия Киркорова и Парфенова показалась уместной и даже оригинальной...

В воскресном выпуске «Центрального телевидения» (ЦТ) все поставили уже в приличный и соответствующий логике событий видеоряд. Вадим Такменев, оттолкнувшись от видеоблога Дмитрия Медведева, где президент говорит о застое в политической жизни страны, закончил выступлением Леонида Парфенова на премии Листьева. Это было самое начало программы. Тоже удалось сказать совсем немного. Но и реплика, что дальше интернета речь Парфенова уйти не могла, и ее визуальное сопровождение делали понятным направление мысли. В «ЦТ», как часто это у них сейчас бывает, умеют тонко заворачивать «фиги» в сюжет. То, о чем говорить нельзя или нежелательно, они умудряются протаскивать порой так изящно, что не придерешься. Правда, говорят, что делать в последнее время эту программу все сложнее и сложнее. Именно вот такие сюжеты. Почему? Читайте интернет и речь Леонида Парфенова — там все доходчиво.

А ведь «Центральное телевидение» — это точный прообраз тех парфеновских «Намедни». Казалось бы, делать так, как Парфенов и его команда, сейчас уже немыслимо. Так — действительно невозможно. Но «Центральное телевидение» с Вадимом Такменевым свои сюжеты и главные темы, беседы с гостями в студии и даже музыкальные номера в финале делает так, как никто не делал уже много лет. После Парфенова. Он там, кстати, тоже был в эфире несколько раз. Но как гость.

В «ЦТ» удается по словам, по деталям, по эпизодам, по паузам в словах, намекам, по интервью сказать о том, о чем другие молчат. Не всегда ровно, не всегда получается. Но за внешним блеском стоит настоящая журналистская работа, которую все труднее отстаивать. Знаю, что за тем, что делают в «ЦТ», следят и в Кремле, и, судя по всему, очень внимательно.

Сам Леонид Парфенов по иронии судьбы тоже был на этой неделе в эфире. Только совсем в другом жанре. Развлекательно-познавательном. На «Первом канале» 28 ноября вышел второй выпуск шоу «Какие наши годы!». Первый выпуск, посвященный 1972 году, вышел еще 6 ноября. Эта программа оставила неважные впечатления. Сырой, наспех сделанной. И почему 1972 год, а не 1988-й или 1965-й, зрителю даже не объяснили. А главное, какой именно аудитории он адресован, понять было невозможно. Там все перемешалось: Борис Гребенщиков, Шнур, Сергей Безруков, Вячеслав Фетисов, Виктория Токарева, Виктор Суходрев... И все это на фоне бессмысленно шатающейся по огромной студии массовки. Режиссер там, похоже, вообще забыл про свои обязанности. Парфенов, словно коверный в цирке, пытался придать хоть какой-то смысл происходящему в программе. Соведущая Татьяна Арно точно не была ему в этом деле помощницей. И вроде бы шел Парфенов по хорошо знакомому пути — воспроизводил и рассказывал про прошлое языком настоящего. Но что-то не получалось. Неестественно, незанимательно... И доля аудитории была у программы не особенная: в Москве — 14,5%, по стране лучше — 16%.

Но тут было важно совсем другое. Гендиректор «Первого канала» Константин Эрнст в очередной раз предоставил Леониду Парфенову возможность работать в эфире. Теперь, спустя шесть лет, уже в регулярном. Правда, неизвестно, чем эта история после парфеновской речи может закончиться. 28-го в эфир вышел второй выпуск программы «Какие наши годы!». Он был про 1968 год. И был заметно приличнее первого. Режиссера поменяли, и появилась хотя бы внятная структура. А некоторые эпизоды, как, например, про советские танки в Праге и беседа с Владимиром Лукиным, и разговор с Людмилой Алексеевой о самиздате, а с Александром Васильевым — о моде, получились по-телевизионному плотными и цельными по смыслу. Впрочем, хаоса в программе еще хватает. Выбор адресной аудитории тоже размыт. Но вот время в сетке — воскресенье 22.00 — вполне логичное, и доля аудитории была уже побольше: в Москве — 17,1% по стране — 16,3%.

Показательная деталь. И перед первым выпуском, и перед вторым «Какие наши годы!» на «Первом канале» анонсировали активно, а голос за кадром в проморолике торжественно говорил нам, что это «новый проект Леонида Парфенова». Хотя по факту он ведь не сам его делает и даже ведет в паре с Татьяной Арно. И еще в четверг, когда вручали Парфенову премию, этот анонс был. А уже в выходные, спустя всего два дня, из анонса имя Леонида Парфенова исчезло. «Какие наши годы!» стал просто «новым проектом». Его имя из анонса убрали...

А еще в понедельник телеканал «Дождь» показал интервью Леонида Парфенова с Олегом Кашиным. Они говорили в больничной палате. Совсем недолго. Это уже не ретро. Это про сегодняшнее. Там есть на что смотреть и что слушать. И все понятно. Как раз после записи этого интервью (оно записывалось 25 ноября) уже вечером Парфенов читал свою заготовленную речь перед теми, кто в большинстве своем делает сейчас другое телевидение. Какое? Перечитайте речь Леонида Парфенова.

Арина Бородина

Источник: КоммерсантЪ