Согласование текста интервью — задача не из легких. Особенно если за проверку интервью берется не собеседник, а его пиар-служба, задача которой абсолютно противоречит журналистской. А именно — и ту небольшую толику правды, которая может подпортить чье-то реноме, заменить красивыми, но пустыми словами. Поэтому за текст интервью между журналистами и пиарщиками порой разворачиваются настоящие баталии.

На прошлой неделе по заданию редакции я отправилась на пресс-конференцию одного крупного оператора наружной рекламы, чтобы узнать мнение самих руководителей бизнеса о предмете гордости московского мэра — очистке города от «засилья рекламы». На самой конференции об этом говорилось вскользь, поэтому по ее окончании я попросила одного из докладчиков — директора компании по продажам рекламы в Москве — дать мне небольшое интервью. Неожиданно он согласился.

Спонтанное интервью — сама по себе вещь сейчас редкая. Но от этого тем более ценная — как раз заранее согласованных вопросов и обтекаемых, отрепетированных ответов, в которых все конфликтные места обходятся стороной, мне в этой истории хотелось избежать.

Конечно, догадаться, чем рекламщиков не устраивает непредсказуемая и порой своенравная позиция московского правительства, можно было и так. Но одно дело строить догадки, другое — услышать мнение человека, который смотрит на проблему изнутри и может сказать, что повсеместный демонтаж рекламы — это во многом популистские меры правительства перед выборами; что обещанные компенсации за снятые перетяжки по сути не покрыли расходы рекламных операторов; что 60 процентов всей рекламы в городе размещено нелегально из-за попустительства тех же властей. Но главным в этом интервью было то, что о рекламном бизнесе, о котором никто, кажется, не говорит ясно и начистоту, в нем рассказывалось нормальным человеческим языком и с достаточной долей откровенности.

После расшифровки я отправила интервью собеседнику на согласование. Как правило, это означает, что человек проверяет, не искажены ли его слова журналистом, а при большом желании может еще и сгладить какие-то детали или подправить стиль. Мой же собеседник объяснил мне, что уезжает из города, а интервью передает в пиар-службу компании — с которой, как это принято в их компании, должны быть согласованы все подобные тексты. А еще через десять минут мне уже звонила сама пиар-служба — с просьбой не публиковать интервью «в таком виде».

Согласившись взглянуть на правку, которую предлагали пиарщики, я получила отредактированный вариант только на следующий день. От моего интервью в нем остались лишь мои же вопросы, а текст сократился примерно втрое: исчезли все острые места и даже самые безобидные фразы были заменены тяжелыми казенными формулировками. Иными словами, мне прислали шаблонный пресс-релиз.

Публиковать такой текст можно разве что в качестве пособия для начинающих сотрудников пиар-службы, но в данном случае это будет пустой тратой времени. Обычному читателю подробный разбор того, что, как и почему в нем поменяли, тоже не интересен. Поэтому мы решили поступить по-другому — просто опубликовать рядом самые показательные места из обоих вариантов.

***

Как изменения на московском рынке рекламы, а именно запрет определенных рекламных форматов, сказались на вашей компании?

До правки: «Компания N. обладала на абсолютно легальной основе разрешением на размещение перетяжек до середины 2012 года. Правительство же выпустило постановление, — мы считаем, что это в большей степени были популистские меры, чтобы сейчас перед выборами заработать дополнительные баллы, — и в три дня компания лишилась фактически всего своего основного актива, причем, без каких-либо компенсаций».

После правки: «На сегодняшний день компания работает в обычном режиме, конечно, отслеживая все изменения в отрасли. При этом мы каждый день повторяем, что правильная задача не сжечь „рекламный лес“, а расчистить его, превратив его в ухоженный парк. <...> Когда это будет сделано, останется только удобрять и стричь газон и гулять, наслаждаясь красотой и гармонией».

А какие идеи ваша компания предложила на конкурсе по разработке концепции размещения наружной рекламы?

До: «[Мы предлагали] концептуально решить, как город будет выглядеть с точки зрения наружной рекламы: какие форматы, где и в каких весовых категориях должны присутствовать. [...] Хотелось бы, чтобы и мы, и клиенты не жили от постановления к постановлению, как на вулкане, а была бы перспектива, какое-то представление о том, как мы живем».

После: «Наши предложения включают в себя очень подробный план зонирования территорий и введения по ним различных режимов регулирования — допустимый модельный типоразмер конструкций и другие архитектурные ограничения к носителям».

А как вы все-таки относитесь к политике правительства в области рекламы? Сергей Собянин, например, считает, что борьба с рекламой — это его главное достижение за этот год.

До: «Давать оценку сейчас, наверное, немного рано, потому что понятно, что есть какие-то шаги, которые не всегда последовательны, может быть, даже излишне резки и отдают популизмом. Посмотрим, как будет выглядеть новая концепция, как пройдут конкурсы, в какой атмосфере они будут построены».

После: «Действительно, за несколько месяцев правительству Собянина удалось начать работу, которая не делалась годами, и мы крайне рады этому обстоятельству».

С учетом произошедших изменений на московском рекламном рынке, вы как-то меняли свою стратегию на следующий год?

До: «Стратегия была такова, что мы, с одной стороны, шли от наших возможностей, а с другой, — от потребностей клиентов».

После: «Мы с нетерпением ждем решений городского правительства по представленной концепции. На их основе мы и определим свою стратегию».

***

Было бы странным утверждать, будто мы хотели опубликовать материал, который бы поссорил рекламщиков с московским правительством. Да и нельзя сказать, что оригинальное интервью представляло собой какую-то сенсацию, разоблачающую произвол в рекламной сфере. Просто пиар-служба, которая по каким-то причинам теперь считается умнее и находчивее своего начальства, сочла его неформатным, несоответствующим раз и навсегда заданному шаблону.

И тут бессмысленно объяснять, что подменять текст интервью — это не только пренебрежение к журналистам, потратившим свое время на то, чтобы его записать, расшифровать и отредактировать; это еще и странное отношение компании к собственному сотруднику, которому не позволяют при всей его высокой должности говорить так, как он думает, и понятные слова которого заменяют велеречивыми панегириками. Но, с другой стороны, нам грех жаловаться — привыкли же к речам про модернизацию, можно и про «рекламный лес» потерпеть.

Елизавета Сурганова

Источник: Lenta.ru