Мы продолжаем разговор с Виктором Николаевичем Монаховым о диффамации — так в юриспруденции называют клевету и оскорбление.

Есть ли в странах СНГ какие-нибудь эффективные способы или методы для предотвращения непомерных исков, предъявляемых СМИ? Кто и каким образом может оценить моральный ущерб?

О самом ярком примере законодательного ограничения суммы исков по диффамации из такого рода примеров рассказывал в ходе Круглого стола, который прошел в Алмате в октябре этого года, Тарас Шевченко, директор Института Медиа Права, Киев, Украина.

В Украине самая большая сумма удовлетворенного и не обжалованного иска была вынесена в 1999 году и составляла 5 000 000 грн. (более 2 млн. долл. США). Это был иск футбольного клуба «Динамо Киев» против газеты «Вечерние Ведомости».

Чтобы предотвратить развитие такого рода практики в Украине приняли простое, но как оказалось, достаточно эффективное решение. На иски была установлена (законодательно!!!) соответствующая государственная пошлина — пропорциональная и прогрессивная

1 % — с исковых требований до $ 200;

5 % — c требований $ 200 — $ 20 000;

10 % — c требований свыше $ 20 000;

n В случае проигрыша по иску:

А) ответчик должен компенсировать госпошлину;

Б) для подачи апелляции пошлина так же была значительно увеличена.

Уже за первый год (2003 г.) после введения этой законодательной новации закона средняя сумма исковых требований по стране сократилась на 80 %, а иски на астрономические суммы стали редкостью, хотя не исчезли совсем.

В России такого рода законодательных ограничений пока нет. И большие суммы исков к СМИ случаются.

В частности, в июле 2003 года Арбитражный суд Москвы удовлетворил иск ОАО «Альфа-Банк», ООО «Альфа-Эко», председателя совета директоров Альфа-Банка Михаила Фридмана и президента Альфа-Банка Петра Авена к издателю газеты «Версия» ЗАО «МАПТ-Медиа» и журналисту Олегу Лурье о защите деловой репутации. Иск был подан в связи с публикациями в газете «Версия» статей Олега Лурье «Альфа — групповой портрет» в 1999 году и «Криминальное чтиво по-русски» в 2002 году. Статьи содержали не соответствующие действительности и порочащие деловую репутацию истцов сведения о совершении Петром Авеном и Михаилом Фридманом тяжких преступлений (об их участии в организации транзита наркотиков из Юго-Восточной Азии через Россию в Европу; о противозаконных контактах с международными авантюристами и связях с криминалом и других противоправных действиях). А в отношении компаний «Альфа-Банк» и «Альфа-Эко» — об осуществлении ими противозаконной деятельности (выполнении «Альфа-Эко» операций, связанных с наркотиками; об отмывании через «Альфа-Банк» денег от преступного международного наркобизнеса; о том, что деятельность этих структур представляет угрозу национальной безопасности ряда стран).

Решение суда оказалось беспрецедентным на то время по размеру выплат. Суд обязал выплатить миллионные компенсации истцам: 3 млн. рублей президенту группы «Альфа-банк» Петру Авену, 3 млн. рублей председателю наблюдательного совета директоров консорциума «Альфа-Групп» Михаилу Фридману, а также судебные издержки в 170 тыс. фунтов стерлингов, которые причитались международному детективному агентству Kroll. Бизнесмены из «Альфа-групп» пользовались его услугами, чтобы доказать несостоятельность обвинений Олега Лурье. В результате главный редактор газеты «Версия» Рустам Арифджанов был вынужден уйти в отставку со своего поста. 23 сентября 2003 г. апелляционная инстанция оставила в силе решение Московского арбитражного суда по иску Альфа-Банка и Альфа-Эко к газете «Версия» и журналисту Олегу Лурье.

Осенью 2004 в рамках рассмотрения иска «Альфа-банка» к издательскому дому «Коммерсант» Московский арбитражный суд удовлетворил исковые требования банка и постановил взыскать с газеты около 20,5 млн руб. убытков, понесенных им из-за публикации газеты, и 300 млн руб. так называемого «репутационного вреда». Затем 9-й апелляционный арбитражный суд сократил сумму убытков с 20,5 млн до 10,5 млн руб.. В январе 2005 года ИД перечислил банку 310,5 миллионов, однако позже вышестоящая инстанция снизила общую сумму взыскания до 40,5 млн руб. и «Альфа-банк» был вынужден вернуть газете разницу.

В декабре 2006г. издательский дом «Коммерсант» обратился в Европейский Суд с жалобой на нарушение российскими властями ст. 6 («О праве на справедливое судебное разбирательство») и ст. 10 («О праве на свободное выражение мнения») Европейской конвенции. Главная претензия заявителя к российскому правосудию заключалась в том, что суд взыскал компенсацию, не предусмотренную законодательством, причем сумма штрафа, по мнению составителя иска, «чудовищно высока, такое наказание способно парализовать» работу издательства.

Рассмотрение данного дела в Европейском Суде пока не состоялось.

Дело 2005 г. ЗАО Фармакор" vs. газеты "Смена«(Санкт-Петербург) В 2005 г., спустя 2 года после публикации в газете «Смена» статьи о деятельности основателя ЗАО «Фармакор», фармацевтическая компания предъявила газете иск на сумму 1,5 млн рублей и полностью выиграла суд.

2009 г. запомнится первым большим встречным иском к чиновнику. К сожалению, не от журналиста и не от редакции СМИ. Речь о иске о защите чести, достоинства и деловой репутации сопредседателя партии «Правое дело» Леонида Гозмана к мэру Москвы Юрию Лужкову. Сумма иска действительно впечатляет — 642 млн. рублей. «Я обратился в суд с исковым заявлением по защите чести, достоинства и деловой репутации и указал 642 миллиона рублей, что соответствует, согласно официальным данным, месячному доходу семьи Юрия Михайловича Лужкова на 2008 год», — публично заявил Гозман. Причиной иска послужило размещенное 22 сентября 2009 г. на портале пресс-службы мэра сообщение пресс-секретаря столичного градоначальника Сергея Цоя, где, в частности, было сказано, что «Леонид Гозман совершил подлог и мошенничество». Гозман просит признать не соответствующими действительности распространенные сведения и обязать пресс-службу мэра и правительства Москвы их опровергнуть. 19 ноября 2009 г. Тверской суд Москвы проведет предварительные слушания по этому иску.

Встречным это иск называют потому, что 20 октября 2009 г. Хамовнический суд Москвы частично удовлетворил иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, поданный Лужковым, и взыскал с Гозмана 50 тыс. руб., а с телеканала РЕН ТВ — 20 тыс. руб., обязав последний опровергнуть две фразы, высказанные сопредседателем «Правого дела» 14 июля в телепрограмме «24», а именно: «Москва сегодня просто центр коррупционных схем» и «Коррупция в Москве фантастическая». Гозман заявил, что обжалует это решение в Московском городском суде и, если проиграет, подаст апелляцию в Верховный суд РФ и Страсбургский суд.

Что касается европейских правовых ориентиров на сей счет, то стоит иметь в виду следующие правовые позиции Резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы 1577 (2007) «На пути к отмене уголовной ответственности за диффамацию», закрепленные в ее пунктах:

17.8. установить разумные и соразмерные верхние пределы компенсации вреда и начисления процентов по делам о диффамации, которые бы не подвергали риску существование выступающего в роли ответчика органа СМИ;

17.9. создать надлежащие правовые гарантии по недопущению присуждения компенсаций за вред и начисления процентов, несоразмерных фактически нанесенному вреду;

При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться...

Если субъективное мнение было высказано в оскорбительной форме, унижающей честь, достоинство или деловую репутацию истца, на ответчика по законодательству наших стран может быть возложена обязанность компенсации морального вреда, причиненного истцу оскорблением (статья 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, статьи 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Законодательный уровень для борьбы с непомерными размерами по такого рода искам в наших странах используют пока крайне слабо. Гораздо чаще используется жанр тех или иных рекомендаций высших судебных институций. В частности, у нас в России определенную известность в обсуждаемом сейчас аспекте проблемы получил уже упомянутой мной по другому поводу «ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ СУДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ДЕЛ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ, А ТАКЖЕ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИПУБЛИЧНЫХ ЛИЦ В ОБЛАСТИ ПОЛИТИКИ,ИСКУССТВА, СПОРТА».

По интересующему нас вопросу там сказано так:

«Требование о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также других нематериальных благ, как правило, сопровождается требованием о компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться личность истца, его общественное положение, занимаемая должность; личность ответчика и его материальное положение; содержание порочащих сведений и их тяжесть в общественном сознании; количество экземпляров печатного издания и его влияние на формирование негативного мнения об истце у жителей региона, населенного пункта; нравственные и физические страдания истца; конкретные негативные последствия, наступившие для истца в результате распространения сведений, порочащих честь, достоинство, деловую репутацию; требования разумности и справедливости и иные заслуживающие внимания обстоятельства.

В основном суды при определении размера о компенсации морального вреда учитывают приведенные обстоятельства.

Однако имели место случаи необоснованного, занижения судами размера компенсации за моральный вред, невыполнения требований разумности и справедливости.

Так, решением от 17 мая 2006 г. Останкинским районным судом г. Москвы взыскана с ЗАО „Проф-Медиа-Пресс“ в пользу А. сумма в счет компенсации морального вреда. Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 17 октября 2006 г. данное решение отменено. При новом рассмотрении дела решением Останкинского районного суда г. Москвы от 22 декабря 2006 г. взысканная с ответчика в пользу истца сумма в счет денежной компенсации морального вреда удвоена. При определении размера этой суммы суд учел, что следствием вмешательства ответчика в частную жизнь истца последний помимо нравственных испытал и физические страдания. После публикации у истца настолько ухудшилось самочувствие, что он вынужден был прервать работу и обратиться в лечебное учреждение.

Вместе с тем заявленная истцом к взысканию сумма в размере 30 млн. рублей судом признана не соответствующей требованиям разумности и справедливости и направленной на прекращение деятельности средства массовой информации».

Определенного рода критерии оценки суммы морального ущерба, применение которых поможет суду установить более объективный размер компенсации можно почерпнуть из книги известного российского специалиста в такого рода вопросах и проблемах. —  А. М. Эрделевского. См.: Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда. Анализ и комментарий законодательства и судебной практики. 3-е изд, М.: WoltersKluwer, 2007. 320 с.

Поднятому Вами вопросу в этой книге посвящена целая глава в 25 страниц текста (7-ая), которая так и называется «Размер компенсации морального вреда», где ее автор, помимо прочего, предлагает оригинальную методику определения размера компенсации презюмируемого морального вреда в зависимости от ряда конкретных факторов и различных видов правонарушений.

Тюрьма за преступление Словом или Образом, так же как лишение жизни за иные преступления — памятники давно ушедшего времени существующие в нашем более толерантном и более гуманном сегодняшнем времени

Я думаю, что декриминализация диффамации понимаемая на первом этапе своей реализации как исключение тюремного заключения как наказание за то, чем отозвалось для кого-то распространенное и вследствие этого обретшее качество публичности Слово (и не только журналистское! —  В. М.) — явление однопорядковое с проблемой отмены смертной казни. В античной философии к такого рода явлениям применяется специальный термин — апории (гр.aporia) под которым понималось труднопреодолимое противоречие при разрешении проблемы. Как одно, так и другое на сегодняшний день вызывает много споров. Как в наших странах. Так и за их пределами. В то же время как декриминализация диффамации, так и отмена смертной казни, — историческая неизбежность.

Тюрьма за преступление Словом или Образом, так же как лишение жизни за иные преступления — памятники давно ушедшего времени существующие в нашем более толерантном и более гуманном сегодняшнем времени. Но, поскольку это апории, их преодоление не должно носить насильственный, навязываемый обществу характер.

Время — великий лекарь и наших болей и наших апорий. В то же время, помня, что под лежащий камень вода не течет, мы — представители гражданского общества наших стран — должны постоянно держать руку на пульсе разрешения этих апорий и уделять им наше пристальное внимание. Причем обсуждать такого рода проблемы надо, по возможности, не в кругу своих единомышленников, а там, где есть представители иных точек зрения на проблему и с участием тех, кто имеет полномочия принимать по обсуждаемой проблеме обязательные для всех решения.

Например, в ходе одного из обсуждений проблемы декриминализации диффамации у нас в Москве кроме большого числа столичных журналистов участвовало 8 судей, представляющих суды разных уровней, 7 адвокатов, 7 представителей Федерального Собрания РФ (от обеих палат) и 12 представителей научной юридической общественности.

Желающих более подробно познакомиться с ходом и результатами этого интересного общественно-государственного и профессионального обсуждения состояния дел в России в сфере декриминализация диффамации отсылаю к моей статье «PRO и CONTRA декриминализации правонарушений словом (к возможному изъятию из Уголовного Кодекса РФ статей 129, 130 и 319)», опубликованной в журнале «Журналист» № 8, 2007, с. 16—18. Доступно в Сети по адресу: http://www.journalist-virt.ru/mag.php?s=200708161&prn=1

Даже в странах «устоявшейся демократии» власть не спешит декриминализировать диффамацию

Очень редко действующая власть предпринимает какие-либо реальные усилия по разрешению проблемы декриминализации диффамации. Причем, важно подчеркнуть, что это характерно не только для так называемых развивающихся стран, но и для достаточно развитых, тех, что носят гордое наименование — «страны устоявшейся демократии» Пример — Франция и Германия, где существует в нормах закона, хотя и давно практически не применяется, наказание тюремным заключением за преступление словом.

Тем не менее, определенные подвижки все же происходят.

Так, осенью 2004 г. в Италии произошла очередная модернизации уголовного законодательства. За поправки, исключающие тюремное заключение как меру наказания журналиста, опубликовавшего диффамационный материал (клевету) проголосовали 330 депутатов итальянского парламента, против — 6 при 20 воздержавшихся. С 2004 года итальянским журналистам за такого рода деяния грозит " лишь" денежный штраф.

Журналист, опубликовавший в СМИ порочащую информацию, может быть, по решению суда, приговорен к штрафу в размере не более 30 тысяч евро, если ущерб, нанесенный публикацией, не может быть материально определен. За оскорбление личности могут оштрафовать до 3 тысяч евро, которые возрастают до 10 тысяч, если человеку приписывается при этом конкретное порочащее действие. Однако штраф применяется лишь в том случае, если журналист не соглашается опубликовать опровержение своих сведений. Такая публикация автоматически освобождает журналиста от дальнейшего судебного преследования.

В качестве самого страшного наказания, применяемого только при повторной попытке оклеветать кого-то, даже с последующим опровержением, судья может на полгода приостановить членство виновного в итальянской Корпорации журналистов, что не позволит ему в течение этого срока быть профессиональным творческим сотрудником какого-либо издания. Своеобразный, временный запрет на профессию. Небезынтересно отметить, что именно в рамках модернизации уголовного законодательства 2004 г. публикация недостоверных порочащих сведений в интернете, а также книжные публикации приравнена к аналогичной публикации в СМИ со всеми, вытекающими из этого и упомянутыми выше юридическими последствиями.

Летом 2009г. в российском правительственном издании («Российская газета» (Центральный выпуск) N4956 от 21 июля 2009 г.) появился материал журналистки Натальи Козловой под выразительным названием «Клевета за наличные» и подзаголовком: Из уголовного кодекса предложено убрать статью, которая часто помогала расправляться за критику. В нем сообщалось, что в нижнюю палату российского парламента — Государственную Думу внесен интересный законопроект, который моментально вызвал бурную и прямо противоположную по откликам реакцию. Речь идет о том, чтобы убрать из Уголовного кодекса РФ статьи «Клевета» и «Оскорбление» и перенести их в административный Кодекс. Это будет означать, что теперь российских журналистов предлагается наказывать за те или иные правонарушения словом не тюрьмой, а штрафом.

По словам автора этой публикации, «по... законопроекту выходит, что привлекать к уголовной ответственности за совершение каких-либо действий необходимо в самых крайних случаях — „когда в действиях есть признаки общественной опасности“. Во всех иных случаях клевета и оскорбления будут наказываться денежным штрафом.» Наталья Козлова ссылается в своем материале на мнение зампредседателя Комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Бориса Резника, который считает что «законопроект нужен в первую очередь для того, чтобы «декриминализировать профессию журналиста».

Законопроект, со слов Козловой, поддержали и в адвокатском сообществе. У защитников свои аргументы: большая загруженность судей и то, что государству просто выгоден перевод статей об оскорблении и клевете из уголовного судопроизводства в административное. И вот почему — на уголовный процесс тратятся бюджетные деньги, а административные штрафы, наоборот, пополняют бюджет. Предлагается за простую клевету наказывать штрафом в 2 тысячи рублей простых граждан, а должностных лиц — в 20 тысяч. Если клевета прозвучала в публичном выступлении или средстве массовой информации, то штраф вырастет до 5 тысяч рублей. Для нерядовых граждан расценки будут выше. Должностные лица заплатят 50 тысяч, а организации — до 300 тысяч рублей.

Естественно, изменятся расценки и за оскорбления. Простое оскорбление от гражданина — 1 тысяча рублей (должностных лиц — на 10 тысяч), если же оскорбление будет публичным или появится в прессе — 5 тысяч (должностные лица — 50 тысяч рублей, юридические — 80 тысяч).

Думаю, что это- хорошая законодательная инициатива. Жаль только, что ее следов в Гос думе по состоянию на ноябрь месяц 2009 г. мне так и не удалось обнаружить. Даже с помощью упомянутого в публикации Козловой зампредседателя Комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Бориса Резника.

Видимо, кто-то «наверху» пока решил «погодить» с этим законопроектом.

В заключении своего интервью я бы хотел подчеркнуть следующие принципиально важные общие моменты обсуждаемой темы.

Во-первых, проблемы, возникающие в ходе судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации граждан и юридических лиц наших стран, вышеперечисленными отнюдь не исчерпываются. В частности, за их пределами остались очень важные во многих смыслах аспекты проблемы так называемой субъектной универсальности неимущественных благ, как известно, принадлежащих не только физическим, но и юридическим лицам. Насколько правомерно, например, взыскание юридическими лицами упоминаемого мною репутационного вреда?!

Во-вторых, повторю уже сказанное, абсолютное большинство этих проблем у нас общие, близкие, совпадающие. Следовательно и решать их гораздо сподручнее сообща и открыто, а не порознь, в стороне друг от друга.

Наконец, в-третьих, практически все из вышесказанного это вопросы и проблемы, которые обсуждаются, а не ответы, которые навязываются. К сожалению или к счастью, но эти ответы, в большинстве случаев, еще только предстоит найти. Давайте искать вместе! Это гораздо эффективнее и быстрее.