С начальством он дружит. Дружит не напоказ — много лет. Группа, работающая с этим человеком, его боготворит. Коллеги не всегда жалуют, часто завидуют. Пародисты легко находят слабое место — специфическую манеру речи. А он, Дмитрий Дибров, не Аполлон, не секс-символ, 30 лет стоит у телевизионного станка, посмеивается, придумывает и воплощает новые проекты и живет в «полный шаг».

При довольно частых встречах мы давно не обсуждали (со времен вашей работы на НТВ) трансформацию СМИ, в частности, телевидения. Как вы это видите и что думаете по этому поводу?

Действительно, во все времена ТВ было именно таким, каким оно является сегодня. Говорят, нынешнее телевидение скверное, а я хотел бы спросить — вы где-нибудь когда-нибудь видели иное телевидение? Вспомните большевистское ТВ — ведь это же был настоящий кошмар! Я не апологет сегодняшних «букиных» и «домов-2», но вспомните недавнее прошлое. На фоне анилиновых, цвета солдатского белья выгородках сидели партийные «соловьи» и живописали нам мерзости западного образа жизни. Но и тогда, как пишет поэтесса Вероника Долина: «Мы жили темно и бедно, но, все же, рождались дети». На большевистском ТВ появились программы «КВН» и «Кабачок «13 стульев». А «Кабачок» я отношу к когорте славных доблестей ругаемого нами ТВ. Ведь эти прекрасные паны и пани одевались так, как нам было нельзя, и пели те песни, которые больше услышать было негде. Тогда же был «Бенефис» Евгения Гинзбурга, в котором мы черпали полиритмию в нашей неритмичной жизни. И, наконец, программа «Веселые ребята», которая была источником саркастического юмора. Я обязательно должен вспомнить гуру тогдашнего молодежного сагалевского вещания — Владимира Яковлевича Ворошилова, предвосхитившего многие сверхпозитивные тенденции сегодняшнего ТВ. «Аукцион» многие помнят. «Что? Где? Когда?», например, уже столько лет не только держится, лидирует в эфире.

Это, кстати, одна из немногих не купленных, а оригинальных программ собственного изготовления?

Те, кто придумывает программы, — это «палубная авиация». Было бы очень хорошо, если бы мы сами все придумывали, но тогда надо бы «придумать» порох, велосипед и галстук... Обидно, конечно, но надо признаться: ну не мы придумали нашу письменность. Нельзя отрицать, что на современном ТВ выходят важные вещи и, думаю, в такой же пропорции, как всегда. ТВ может быть в одном лице и амвоном, с которого несутся высокие проповеди, и филиалом местного борделя. В равной степени! Все зависит от того, во что его превращает проповедующий. Признаю, что среди моих коллег великое множество прощелыг, использующих сие электронное СМИ для собственного обогащения. Но есть и проповедники.

Себя-то к кому относите?

Без ложной скромности — к проповедникам. Хотя, наверное, наши проповеди смешны и наивны. Вполне осознаю свою ничтожность в сравнении со светочами духа.

Как бы ни было престижно вести «Кто хочет стать миллионером?», не думаю, что это равноценные вещи в сравнении с вашей знаменитой «Антропологией», полуночной программой лучших времен НТВ. Ведь вы заставляли не спать всю интеллигенцию. Ностальгии не испытываете?

Происходит своего рода сюрреалистическое действо. Ведь я не был в тени и не молчал все эти годы — ни на один день не покидал Останкино. В 2001 году перешел на Первый канал и стал делать программу «Ночная смена», до сих пор не оцененную попытку переделать ночное вещание. Она была в эфире года полтора. После нее стал делать программу «Апология» это был пока еще единственный пример, когда мы энергию улицы хотели «затянуть» в прямой эфир. Это уже 2004-й. А в 2005-м на телеканале «Россия» мы с моим другом Гребенщиковым делали прямоэфирный мост между Миядзаки и Норштейном. Даже из Кремля мне позвонили и спросили, что ж это я такое показал, что все говорят об этом. Так что я не молчал все это время.

Дело в том, что телевизионщик, в отличие от писателя, художника, композитора, не сам себе основание. За нами есть только одна мощнейшая сила — сейчас, в эту секунду, когда ты в эфире, энергия масс. Весь ужас в том, что человек на экране соответственно ходу времени теряет «товарный вид», происходит плавная ротация. И здесь не надо кокетничать, ведь даже в духовную семинарию идет отбор и по принципу внешнего благообразия тоже. А когда нас перестают показывать, мы теряем это единственное, чем интересны — энергию миллионов. Если показывать одно и то же время, то часы будут соответствовать его закономерности хотя бы дважды в сутки. Видимо, на своих часах я показывал всегда одно и то же время. Наверное, телевизионный бог обернулся вокруг своей оси, и я снова стал нужен программе «Кто хочет стать миллионером?». Одновременно канал ТВЦ пригласил меня попробовать поэкспериментировать в рамках старой задумки ночных программ. И сегодня я нахожусь примерно в идеологии 1999 года, когда по ночам служил интеллектуалам, с Гаспаряном «вгрызался» в историю дудука, демонстрируя его музыкальные возможности, а вечером раздавал деньги в «Миллионере», стараясь это делать не вульгарно.

Сегодня иначе, более ревностно, относятся к работе на разных конкурирующих каналах. Насколько я знаю, Эрнст «не терпит суеты»?

Ну я же Дибров! Неужели ко мне, давнему труженику телевизионного станка с 30-летним стажем, применимы те же методы, что и к 18-летней девочке, взятой вчера с канала Муз-ТВ? Конечно, есть определенные правила: я не убежден, что буду понят, если соглашусь быть ведущим какой-нибудь игры на каком-либо из каналов. Не дай Бог, еще на второй кнопке! Думаю, и Костя не ждет от меня таких фортелей, слишком хорошо изучил меня за 20 лет нашей дружбы. А вот, например, я намерен создать другой канал — кабельный.

Это будет собственное детище?

Да, через несколько дней пойду подписывать документы. В свое время я придумал новую манеру вещать утром —  все, что нельзя изложить в три минуты, не достойно высказывания с телеэкрана. Мне говорили, что это неправильное направление, «пурга» на экране, и я не смогу таким образом перекрыть всепобеждающее обаяние госпожи Ермиловой, воркующей в кадре минут 15 как минимум. Однако мы начали вещать по-моему, и где сейчас вышеупомянутая госпожа?

Точно так и сегодня хочу начать вещание для интеллектуалов. Некоторым кажется, что это нечто нудное, с библиотечным сколиозом. За аксиому принимается, что молодые люди совершеннейшие остолопы, а старые устали и не угонятся за современным ритмом. Я хочу сломать эти псевдопостулаты. Молодые вовсе не остолопы, знаю не понаслышке (одна такая вообще в моей постели лежит). Пожилые тоже не все с перхотью на вышедших из моды пиджаках 60-х годов. Для этой цели мне нужно только правильно ухватить веление времени я хочу соответствовать времени в телевещании. Ставлю перед собой задачу: сделать канал, где основой будет модуль в 60 секунд мудрость нам дается в интересных знаках, отгадать которые может не каждый, но выдавать ее в формате одной минуты вполне реально. Ну, например, знаете ли вы, что в Баку, на вот этих берегах Каспийского моря, были впервые явлены миру танкеры? Их появление было, конечно, спровоцировано тогдашним нефтяным бумом. Автором их был не кто иной как Нобель, который дал танкерам имена всех богов — от Будды до Яхве, исключая почему-то Христа. Далее, кто преподавал будущему доктору Чехову математику в таганрогской школе? Отец Феликса Дзержинского! А знаете ли вы, кто менял колеса в 1911 году всем четырем гениальным машинам, которые Фердинанд Порш вывел на автогонки и с блеском победил? Член команды, 18-летний автотехник Иосип Броз Тито! Вот я и собираюсь набирать бесчисленное множество таких интересных минут, которые вместо рекламы, отсутствующей на кабельном канале, будут разбивать двухчасовую беседу с достойной личностью, приглашенной мной в студию. Понимаете, ведь на данном канале есть возможность уйти от так полюбившегося сегодняшним телевизионщикам формата, который сейчас многое диктует и многое убивает на голубом экране.

Прорваться в Москву и утвердить себя в ней вам помогла в свое время амбициозность и напор, и сегодня у вас присутствующие. А кем вы себя видите в ближайшие 10—20 лет?

Не удивляйтесь, писателем. Еще отцом во мне было заложено, что литература — высшая форма служения. Но, к сожалению, писательская самодисциплина — это очень жестокая вещь, а я изрядный ленивец. С другой стороны, немного успокаивает замечание Шкловского, что писательская профессия — хорошая, она позволяет ставить перед собой задачи, как будто ты все еще молод. Так что, думаю, у меня есть на это еще время.

В последние годы в вашей личной жизни многое изменилось — рядом очаровательная молодая жена, ожидается пополнение семейства. В это же время сегодняший мир, по общему мнению, все дальше от совершенства. Что будете говорить своему ребенку, на что настраивать, чтобы направить к жизни, а не к разочарованию?

То же, что делал в свое время мой отец — играть песни Окуджавы. Я не понимал многого, даже не думал, что Окуджава вообще человек. Мне казалось, он нечто среднее между памятником и роскошной гитарой. Где-то есть площадь сказочная, под названием Арбат, на которой памятник Окуджаве. У меня было сказочное детство, о котором я впоследствии имел честь рассказывать самому Булату Шалвовичу.

Вы же, по-моему, и были первым, кто объявил в эфире о его кончине?

По иронии судьбы, да. Странная какая-то моя карма. Ей Богу, не понимаю и сейчас, почему вестником тогда явился я. Был в то время креативным продюсером и вел утреннюю программу на Первом канале. Поздний вечер, идет прямой эфир на Владивосток, потом по всей стране «Орбита» передавала уже запись. Влетает в студию редактор, что совершенно запрещено во время прямого эфира идут новости, вот-вот камера переключится на меня, а она дает записку оператору, тот, по прочтении, тут же —  мне. Конечно, вся верстка программы была сорвана, и я говорил о Булате Шалвовиче минут 20.

Хорошо, и вы считаете, что Окуджавы достаточно, чтобы вселить жажду жизни, постулаты порядочности в своего ребенка?

Хочу сказать, что в моих руках сейчас инструментов гораздо больше, чем было у моего отца. У него были только пишущая машинка, библиотека и гитара. У меня, кстати, целая коллекция потрясающих гитар.

Да, вы оперируете еще и телевидением.

Что такое телевидение? 24 кадра в секунду? 250—300 каналов? Единственное, что я хотел бы показать ему, и для этого располагаю финансовыми возможностями, что мир хорош. Чтобы он никогда не повернулся к нему сборищем разложенцев разных мастей. Хочу представить ему мир, пусть наивных, но все же ищущих создателей ноосферы.

Вы такой прагматик, и вдруг — наивный романтизм?

А я заработал себе право быть наивным идеалистом.

Светлана АГРЕСТ-КОРОТКОВА, специально для Журнала «Профиль»

Источник: Репортер.TJ