5 марта 2012 года, на следующий день после президентских выборов, «Гражданин поэт» прикажет долго жить. Останется 50 с лишним выпусков, многие — хиты интернета. Как создается этот еженедельный моноспектакль, ставший событием уходящего года, и почему он закрывается — The New Times расспросил режиссера и продюсера проекта, в прошлом многолетнего главного редактора «Коммерсанта» Андрея Васильева 
В начале было слово? В смысле как образовался ваш триумвират: Быков — Ефремов — Васильев?
Рассказываю. Мы с Мишей были в прошлом (2010-м) году ведущими на новогоднем шоу на канале «Дождь». Шоу было такое: «Бай-бай, ноль-ноль» — мы прощались с нулевыми. Касьянов — главная отставка нулевых. Светлана Бахмина — главный цинизм. За литературу нулевых отвечал Быков: он в нулевые получил дикое количество разных премий. Всю дорогу пили: такая была концепция — ну а что, бля, прощались же! Я спросил потом Синдееву: «Слушай, а сколько мы выпили?» Она говорит: «Вы выпили два пузыря бурбона. Но это не считая шампанского, водки, беленького и красненького». Потому что мы еще с каждым гостем пили то, что он пил. Геращенко пил виски, так мы с ним пили бурбон. А кто-то и шампанское выпивал.
И мы там в пьяном бреду говорим: «Быков, а чего ты не пишешь вообще для „Дождя“?» И родилась такая креативная идея: ты, Быков, давай пиши стихи от бабского имени, а Миша (Ефремов) будет в бабском прикиде их исполнять. Прошло где-то две недели, и Вера Кричевская* * До 21 апреля 2011 г. — главный режиссер и креативный директор телеканала «Дождь». звонит: «Так, а вы же говорили...» Короче, встретились, и Вера начинает всерьез обсуждать. А Кричевская — она придумала, кстати, формат этой офигительной «Конституции». Она много чего придумала, она, кстати, молодец. И я говорю: «Вер, ну, бред... Почему бабские стихи? Поэтесс-то баб мало».
Вообще-то Ахматова была, Цветаева...
Ну, десять ты наберешь. Сафо еще есть. И то непонятно, женщина это или не женщина, история умалчивает. Мало их, поверь мне — я раньше был интеллигентным человеком.
Я говорю: «Давай так: берем новость недели, Быков пишет от какого-то поэта — Некрасова, Пушкина, Лермонтова, Миша читает в условном гриме. Все». — «Во, клево, давай». Так оно и родилось. И нам повезло: первая новость была — Наталья Васильева, которая сдала судью Данилкина* * Пресс-секретарь Хамовнического суда Москвы Н. Васильева заявила СМИ, что приговор был навязан судье по делу его вышестоящим начальством — Мосгорсудом..
Февраль 2011-го, вскоре после приговора по второму делу Ходорковского и Лебедева.
Да. И это наш был первый выход: «Русская баба, Наташа Васильева, нас от бесчестья спасла» — Некрасов. За два дня на сайт — 250 тыс. посещений. Еще мы взяли Женю Митту, очень хороший художник, сын Александра Митты: он придумал мятый портрет. Тоже деньги не взял. Просто ему было прикольно. Еще я им сразу сказал: «Это — медийный проект. Надо сажать потребителя на иглу: он просыпается в понедельник — в понедельник это логично, включает, а тут ему...» Быков мне говорил: «Пусть еще Орлуша пишет», — еще какой-то х... ша. Я говорю: «Не бывает так. Должен быть один. Есть медийный проект: один пишет, один читает». А Миша тоже говорил: «Пусть Дима Харатьян прочтет, Певцов Дима». Я ему объяснял: «Должно быть одно медийное лицо. Это же законы жанра, не я их придумал».
Поэт и начальники А кто придумал брать классику?
Да я и придумал. А потому что, кто такой Быков? «Ты что, стихи будешь писать? Я не уверен, что ты умеешь писать стихи. И очень много людей не уверено, что ты умеешь писать стихи. А Пушкин умеет. Люди, может, даже и Пушкина-то не читали...»
И Быков не обиделся?
Нет, не обиделся. Он в хорошем смысле слова графоман... У Быкова есть такое качество: он очень любит литературу. Вот как я люблю бурбон, а он — литературу. По-моему, он ее физиологически любит. И ему так проще. И это еще и защита — не от ФСБ, нет, защита от зрителя. Потому что у любого зрителя есть такое: «А ты кто такой, вообще, чтобы стихи писать?»
Быков к тому времени пару хороших книг выпустил.
Это никого не е...т, чего он там написал. Ни-ко-го! А Пушкина люди в школе проходили, и Некрасова проходили. Мне, кстати, после второго стихотворения, которое называлось «Скажи-ка, Дима, ведь не даром...», позвонила мать Миши Ефремова, Алла Борисовна Покровская, замечательная актриса, она говорит: «Андрюш, а Мишу не посадят?» Я говорю: «Алла Борисовна, ну кто же его посадит-то? Он же Лермонтов. Он же мужик в пиджаке». Это правда: Лермонтова труднее посадить.
Так вышло 5 выпусков, а потом — Евтушенко: "Со мною вот что происходит, ко мне теперь Димон не ходит...«* * Выпуск назывался «В тандеме вот что происходит»: поводом к нему была публичная перепалка 21 марта 2011 г. между В. Путиным и Д. Медведевым по поводу резолюции СБ ООН о Ливии. Я был в Юрмале. Мне позвонила Синдеева, я посмотрел стихотворение, говорю: «По-моему, нормально». Ну там были две строчки, которые были чисто эстетически неудачные. Я говорю: «А чего вы паритесь-то, ничего я не вижу». После они изуродовали это стихотворение вообще в смерть. Миша прочел, а потом они сняли из эфира. В «Коммерсант-Власть» вышло, а в эфире — нет.
Был звонок руководству канала из Кремля?
Нет, там было круче... (Наталья) Синдеева сама позвонила (пресс-секретарю президента Наталье) Тимаковой и предъявила текст. Я говорю: «Ты понимаешь, Наташ, что ты сделала? Одно дело, когда ты выпускаешь и Тимакова своим скажет: „Ребят, я же не могу сидеть в студии «Дождя» всю ночь и следить, чего у них там“. Но если ты ее спросила: „можно?“ — она обязана тебе сказать: „нельзя“. И правильно. Тимакова работает в администрации президента. Больше того: теперь ты должна ей каждое стихотворение показывать. Потому что один раз показала — все». Ефремов мне сказал: «Пошли они...» Быков написал гневное письмо на «Дождь». Я честно сказал Синдеевой: «Наташ, у меня обиды нет, это твой частный канал, ты хозяйка. Я вообще уважаю частную собственность больше, чем свои гениталии. Просто понимаешь, проект не женится с тобой. Мы не можем так делать. Ты чего-то показываешь, ты чего-то боишься. Сначала изуродовали стихотворение, потом не выпустили...»
И уехал я встречаться с алкоголем. У меня же пост был в это время. И когда пост закончился, я поехал. Я катался по югу Англии на лодочке. Тут вызывает Путин в Пензу деятелей культуры, в том числе Быкова и Ефремова. И они мне звонят... Быков с испугу написал стихотворение, которое Миша должен Путину читать: «За все, за все тебя благодарю я...» Я говорю: «Ребята, не надо никуда ехать...» У Миши шестеро детей, жена на гастролях, Миша сидит с детями. Быков лекции читает в Челябинске. В общем, не поехали.
Я встретился с алкоголем, приезжаю в Лондон, меня ждет русская служба Би-би-си, берут большое интервью на тему «Гражданин и поэт» и что не поехали к Путину. Я говорю: «Подождите, вы с ума сошли, ребята, это что, повод?» Ты знаешь, как я серьезно отношусь к информационному поводу. А к проекту я по-прежнему относился, как к КВНу, даже не к КВНу — как к утреннику, а тут — Би-би-си, которое я слушал, когда его еще глушили! Мастерство-то не пропьешь, думаю: о-о-о, бабло.
Вернулся, поговорил с (Юрием) Кацманом — F5* * На сайте F5 вывешивается видеоролик «Гражданина поэта»., потом Веник (Алексей Венедиктов, главный редактор «Эхо Москвы») позвонил, говорит: «Сколько ты хочешь?» 
Поэт и злато
А права ты действительно продал Михаилу Прохорову?
Я лицензию продал не Прохорову, а F5: деньги такие, ну, на пиво даже с воблой. А когда пошли концерты — это уже нормальные деньги. Что касается Прохорова, то он нам оплачивал поездки в регионы, где у людей реально нет денег нам заплатить, а мы за это вешали баннер «Правого дела».
А когда начались концерты?
Очень быстро. Когда мы возобновили выход через три, кажется, недели был та-а-кой шум — суперпиар! Но и я уже, спасибо Би-би-си, понимал, что это круто. А дальше само пошло. Мы за две недели сделали, по-моему, одиннадцать концертов: Волгоград, Нижний, Саратов, Самара, Казань — Поволжье объехали... На концертах у нас есть такой фокус: зал заказывает тему, а Быков, не сходя с места, в течение концерта пишет стихотворение. У нас, например, в Ростове очень хорошую заказали тему: там как раз было событие — какая-то тетка искусала гаишника в кровь. И Быков написал офигительное стихотворение.
На?..
«Как ныне сбирается вещий Олег...» Что тетка искусала гаишника, а ростовские тетки всем известны, и она его заразила бешенством, но это не просто бешенство, а бешенство матки. И теперь гаишник стоит на перекрестке и всем дает. Ну, офигительно! (Смеется.)
Поэт и царь
Какой, с твоей точки зрения, был самый удачный ролик?
Твардовский, "Путин и мужик«* * «Правда, лучше вам не править. /Лучше так вот по полям /Чтоб ракетки, и воланы, /И комбайн для куражу... /А какие ваши планы? /Я хоть бабе расскажу!». Это Быков на концерте, кстати, написал. Заказали тему: Путин с Медведевым на комбайнах, кукуруза, бадминтон. Это был чистый экспромт, а потом уже мы его в Москве записали. В интернете успех сразу виден: этот ролик за неделю посмотрели 500 тыс. человек, и еще 1 млн — мужик на концерте снял и вывесил. Итого, полтора миллиона за неделю. Круто, да? Миша, когда стал со сцены читать «Путин и мужик», — сам ржет, он первый раз это читал, зал ржет...
И что, после этого звонков из Кремля не было? Ведь вы на смех дуумвиров подняли: хохотали действительно все — комбайн, кукуруза — что-то из брежневских времен. Сурков не звонил?
А что он мне? Вот представь, что ты Сурков — давай, звони и скажи, чего-нибудь...
Ок. «Андрюха, мы с тобой давно знакомы, но вы что-то, ребята, совсем потеряли меру...»
А что такое?
«Вы на всю страну высмеяли президента и премьера, лидера партии и лидера нации...»
Мы чисто исходим из информации... Я не понял, в чем дело, Слав, тебе чего-то от меня надо? Давай, излагай, я же нормальный человек, я, что, отморозок? Я лысый, человек старый, что надо от меня, скажи?
А Венедиктову сложнее, он мне говорит: «Во вторник я получаю п...лей все время». — «А почему не в понедельник?» — «А в понедельник они ох...ют, а во вторник дают п...лей». Но он молодец, он говорит: «А я-то, чего? Вася, вон ваш медиаменеджер. Я тут маленький человек — мне присылают, я ставлю. Я даже технологически не могу поправить».
На «Бандерлоги» — «На лысой горе совета разлегся великий Пу-у» — Путин должен был обидеться...
Может, и обиделся... Но, во-первых, «Бандерлоги» совершенно не смешное стихотворение, оно, скажем так, отвратительное... И, во-вторых, это адекватный ответ... Если ты работаешь президентом (а мы будем называть Путина президентом, потому что как же его еще называть?), то очень много ограничений, ну, объективных, и в частности, ну не можешь ты людей называть бандерлогами, лучше пид...ами назови, это менее обидно... Потому что бандерлоги даже в сказке «Маугли» — там все звери, даже этот Табако — у него имя есть, он персонаж, а бандерлоги, это какая-то мразь... Понимаешь? И ты, лидер нации, не имеешь право это говорить...
Поэт и жизнь Расскажи закулисье: как, когда, кто?
В четверг обычно мы созваниваемся: бывает же такое счастье, когда в четверг новость уже очевидна, иногда это утро пятницы. Миша (Ефремов), я, Дима (Быков), (Юрий) Кацман участвуют, смотрим, как, чего. Быков должен обязательно сначала выбрать поэта. Обсуждаем. Миша говорит: «Я хочу Пастернака — скажи ему». Я говорю: «Миша так не бывает. Диму должно зацепить». Иногда Быков говорит: «А я хочу... Смирнова». Я говорю: «Такого поэта нет». — «Как нет? Он есть». Я говорю: «Нет, Быков. Давай, считать так — я не самый глупый твой зритель. И если я не знаю поэта, то его нет».
Выбираем поэта. Потом выбираем картинку: Кацман мне представляет 6—8 картинок, я выбираю, дальше заказывается этот плакат. Под картинку мы заказываем одежду для Миши на прокат, чаще на Мосфильме, это три копейки стоит. Стих еще не написан, но мы уже знаем, какой поэт, какая картинка, и в пятницу снимаем. Хотя бывает и в воскресенье, если вдруг новость появилась в субботу, как было с Болотной. Но это по технологии плохо. У нас очень условная вся эта история-то, у нас и грим условный у Миши — это концепция. Он же никогда не был в парике или с настоящей бородой.
Текст для Ефремова вы заводите на суфлер?
Да. Кстати, это Миша придумал...
Дальше — репетиции?
Женя, я режиссер, и я говорю, как надо. Например, Миша читает, я говорю: «Так, стоп, стоп, стоп... Миша, ты мне чего даешь Ефремова Михаила Олеговича? Ты мне Маяковского давай, ты дай истерику — дай истерику!» Вот «Бандерлоги», я говорю: «Физиологию мне дай, ты должен быть омерзителен...» Или «Высоцкий»... Я говорю: «Что ты мне тут устраиваешь МХАТ какой-то? Ты мне дай на разрыв аорты!»
Сколько вы делаете дублей?
Нет, ну Миша профессионал, конечно. Бывают иногда там тяжелые варианты... Обычно со второго дубля. Дело в том, что мы пишем все одним куском, потому что иначе это самодеятельность. Это же не объяснишь... В этом есть некая честность, когда там условный грим и человек одним куском читает от начала до конца. Просто иногда Миша запинается, и приходится переписывать. Кстати, как раз когда «Бандерлогов» писали, было много дублей, штук шесть или семь...
Почему? Киплинг трудный?
Миша пришел злой, говорит: «Это очень сложная техника...» Почему она сложная, я не знаю... Но он пришел с таким настроением, и у него все время срывалось, и где-то он запинался, орал что-то там: «Дерьмовая жилетка у меня!» Ну, поори, у меня в багажнике веревка и мыло есть... 
Поэт и политика
А ты правишь стихи Быкова?
Бывает... Например, мы страшно злились, когда он поперся на Болотную площадь. Я говорю: «Ты не имеешь права ходить на Болотную площадь, потому что ты должен писать как сторонний наблюдатель». Он: «Ну, я же журналист...» Я говорю: «Хорошо, иди, как журналист. Ты же пи... (выступать) там не будешь, Дима?»
И Миша ему объяснил: «Дима, вот есть правило: артист перед спектаклем не может пить в буфете пиво со зрителем. Это правило придумали Станиславский и Немирович-Данченко. Хотя, может, прикольно, прийти, выпить пива, и скажут: „О, Ефремов! Можно с вами сфотографироваться?“ Но нельзя... Пропадает сказка». Я утром включаю НТВ, а там — ха-ха, «кровавый режим...» Тьфу! И вот он написал стихотворение по Горькому — «Дуривестник». Все нормально, а в конце — три духоподъемных куплета: дескать, мы восстали и прорвались, и вообще... Я думал оштрафовать человека тысяч на пять долларов. А потом думаю, штраф будет творческий. Я вырубил два духоподъемных куплета, потом пришел Миша и вырубил третий... Ну, что-то еще там вырубал... Сейчас там: «Тут бежит Божена Рыльска — дура, ты же сядешь, дура!» А было: «Не бежит Божена Рыльска...» — это я вырубил нафиг, потому что духоподъемность, я это не люблю...
На утро Быков прислал две эсэмэски. Одна: «Здорово ты сделал». А Мише прислал такую эсэмэску: «Гений, б...ь».
Бывало что вам в зале для концерта отказывали?
Один раз — Кремлевский дворец съездов, кто там начальник? — он сказал, что только через мой труп. Ну, и не больно-то хотелось...
И у вас всегда полные залы?
Да. Просто бывает, что что-то хорошо идет в Москве, а в регионах — нет. «Дядя Степа миллиардер» канает везде, Шекспир — тоже. Был у нас сериал «Тандемский»: доходило до девяти стихотворений, а теперь три осталось: «Начало конца тандема», «Конец конца тандема» и «Жизнь после смерти»...
«Жизнь после смерти» —?
Это «Путин и мужик»... 5 марта у нас прощальный концерт: «На смерть проекту. Гражданская панихида» — это в Крокус-сити холле — зал на шесть с половиной тысяч человек... Они уже начали продавать билеты...
Последняя строфа Какой смысл закрывать успешный проект?
Потому что, начиная проект, нужно точно понимать, когда он заканчивается, иначе превратишься в Никиту Сергеевича Михалкова. Конечно, есть соблазн, что давай еще месячишко, но не надо. Всё — есть начало, есть привет... Кстати, мы же устали друг от друга смертельно. Но когда мы понимаем, что осталось 7 роликов, это дает драйв: каждый ролик надо делать лучше, чем предыдущие.
С точки зрения бизнеса это успешный проект?
Ничего. Вполне приличные бабки. Тут я власть должен поблагодарить: они давали нам массу поводов, чтобы хорошо заработать.
Источник: Новое время