На днях Президенту Национальной ассоциации телевещателей Эдуарду Сагалаеву был вручен орден «За заслуги перед Отечеством» III степени. 21 ноября, во Всемирный день телевидения, корреспондент газеты «Московский комсомолец» побеседовал с мэтром о проблемах отечественного ТВ.

— В перестройку вы вели знаменитые программы «12-й этаж», «7 дней», то есть старались делать новое, прогрессивное, демократическое телевидение. И вот мы видим, к чему все пришло. Вы о таком конце мечтали?

— В те времена было практически два канала — Первый, а уже потом, в 90-м, появилось Российское телевидение. А затем, после горбачевской эпохи, — НТВ, «ТВ-6. Москва». Если сравнивать это с сегодняшним телевидением, то у нас сейчас есть тысячи региональных компаний, около 30 федеральных и больше 200 спутниково-кабельных каналов. В этом смысле произошла революция, которая продолжается и будет продолжаться с внедрением цифровых технологий в наше ТВ. По этому поводу я, конечно же, испытываю чувство восторга. Но я в то время мечтал, что все наше ТВ будет работать предельно честно, открыто. Тогда в программе «12-й этаж» друг с другом разговаривали бастующие шахтеры и представители Правительства СССР, учителя, школьники и министр образования. После такой нашей передачи пересматривалась программа школьного образования, и я этого не забуду никогда. Ведь именно школьники поставили вопрос, что нельзя четыре часа в неделю уделять дождевому червю и только два часа — Достоевскому.

В то время высшее руководство благодаря ТВ чувствовало пульс, которым живет страна. ТВ было средством колоссального давления общественного мнения на структуры власти. И с этим мнением руководство страны было вынуждено считаться. Вместе со Светланой Сорокиной мы вели программу «Открытые новости», где в прямом эфире общались по телемосту с женами военных летчиков, которые перекрыли взлетную полосу, потому что их мужья почти год не получали зарплату. А это уже выливалось и в указы президента, и в постановления правительства, и в решения министерств.

Помню, в программе «7 дней» мы показали, как в одном из крупных городов народ собрался на площади и потребовал снять со своего поста первого секретаря обкома партии, после чего буквально на следующий день такие же толпы вышли во многих других городах. Никто не упрекал тогда ТВ в провокациях, ведь люди не ради развлечения приходили на эти колоссальные митинги. Они понимали, что становятся хозяевами страны.

Так вот, такого телевидения, к сожалению, у нас нет. Но я хорошо знаю, что многие руководители каналов, топ-менеджеры хотели бы другого ТВ. На Би-би-си мне как-то сказали: «Мы зарабатываем деньги, чтобы делать программы». А вот у нас часто люди делают программы, чтобы зарабатывать деньги.

— Так что же мешает нашим топ-менеджерам сделать другое телевидение?

— Все и так знают, что для открытого разговора по телевидению между обществом и властью, для настоящих разговоров, а не псевдодискуссий, как у нас часто бывает, нужна политическая воля, которой пока не хватает. Хотя появляются новые форматы, среди которых мне нравятся «НТВшники» или программа «Специальный корреспондент» на «России», где после сюжета идет его серьезное обсуждение. Но в основном наше информвещание обслуживает власть. В мои времена тоже все было непросто, но по-другому. Тогда «12-й этаж», «7 дней» закрывали решением Политбюро, но я-то сам даже пошел на повышение. Все это было результатом отсутствия безусловной сплоченности тогдашнего руководства СССР. Егору Лигачеву, конечно же, не нравилось, что я делал, зато Александр Яковлев меня поддерживал.

— Но сегодня телевидением управляют наследники Лигачева. Получается, что сейчас руководители каналов ждут отмашки сверху, чтобы им разрешили сделать свободное ТВ? Или цензор сидит в них самих, а на самом-то деле можно гораздо больше?

— Я категорически не согласен, что телевидением управляют наследники Лигачева. Могу сказать совершенно ответственно, что если кто-то и ведет диалог с нашим ТВ, то это вполне современные, интеллигентные и умные люди во власти. Другой вопрос, что некоторые из них убеждены, а кто-то и лицемерит по поводу того, каким должно быть современное телевидение.

— Что значит «лицемерит»?

— Я сам когда-то был работником аппарата ЦК ВЛКСМ. По ночам читал самиздат, а днем приходил на работу и писал доклады, с текстом которых внутренне был не согласен. Еще с тех времен я не раз называл себя конформистом.

— Да, это серьезно могло повлиять на вашу психику.

— Слава богу, что в ЦК комсомола я поработал всего год и не успел окончательно испортиться. А потом понял, что внутри молодежной редакции есть зерно бунта против лицемерия, политического лукавства. И в перестройку это зерно проросло. Да, «молодежка» была дерзкой, смелой, но еще и патриотической. Мы искренне считали, что наши программы нужны стране. Причем о деньгах до начала 90-х тогда вообще никто не думал. Ведь до появления НТВ и ТВ-6 коммерческого телевидения не было. В 90-е все-таки власть относилась к СМИ с уважением, и Ельцин терпел издевательства программы «Куклы». Но и сейчас тоже я вижу, как «Прожекторперисхилтон» хулиганит в хорошем смысле слова.

— Вот именно в хорошем. Это такие шуты при короле, которые хорошо знают границы своей якобы смелости. Но, может быть, власть в чем-то права, что не позволяет телевидению разгуляться в такой проблемной стране, как Россия?

— Я об этом много думаю —  и, не скрою, иногда думаю именно так, как вы сказали. Но все-таки ТВ играет у нас роль национальной идеи, потому что другую никто так еще и не придумал. Да, ТВ — опасное оружие. В багаже моего личного опыта — Фергана, Баку, и я точно знаю, что нам тогда не хватало опыта, профессионализма, осторожности. Были ситуации, когда телевидение действительно раскачивало лодку, подстегивало какие-то процессы. И это было очень и очень плохо. Но все-таки если сегодня говорить о модернизации, конкуренции идей и людей, то в этом смысле телевидение свой потенциал еще не раскрыло. Мне кажется, что новому, смелому и уверенному президенту страны...

— ... Новому-старому!

— ... Я бы очень хотел, чтобы он включил этот нераскрытый потенциал ТВ. И, соответственно, нераскрытый потенциал в обществе. Все-таки хочется больше воздуха, свободы. А это есть то, что нам не хватает.

— Кому — кучке интеллигентов? А разве обычным людям эта свобода нужна? Они хотят быть простыми обывателями, и сегодняшнее ТВ им в этом прекрасно помогает.

— Возможно, но я работал на телевидении в «эпоху пышных похорон» и хорошо помню, как делали репортаж в программе «Время», где голосовал лежавший в больнице Черненко. Это была абсолютная постановка. Неужели вы думаете, что народ сейчас опять хочет чего-то подобного? Никогда в жизни не поверю.

Источник: МедиаПрофи