Александр Гронский стал победителем конкурса World Press Photo-2011 в номинации «Повседневная жизнь». Жюри престижного форума оценило серию его зарисовок о жизни городских окраин под названием «Пастораль». В интервью корреспонденту «Недели» Александре Соповой Гронсикй рассказал о том, почему он «завязал» с рекламой и редко соглашается на журнальные заказы.

— Серия «Пастораль» создана специально для конкурса World Press Photo?

— Нет, это мой главный проект за последние 3—4 года, мое собственное исследование.

«Пастораль» — не совсем фотожурналистика, однако World Press Photo — это не только смотр достижений в этой сфере, но и определение задач на будущее для мастеров в этой области. Выбор победителей — своеобразное заявление о намерениях. Фотожурналистика постепенно движется в сторону художественной фотографии, и это отражается в результатах конкурса.

— Вы поэтизируете уголки природы среди каменных джунглей или, наоборот, хотите показать наступление асфальта на природу и человека?

— Определений и оценок предпочитаю не давать. Мои фотографии — не социальное заявление и не протест против загрязнения окружающей среды. Окраины — интересное пространство, я любуюсь им, чувствую себя комфортно. Все началось с моего интуитивного интереса, а история и формулировки темы пришли потом.

— Герои вашей серии выпивают, выгуливают собак на пустырях, купаются в сомнительной чистоты речках.

— Пустыри, конечно, производят довольно депрессивное впечатление, отдыхать там с друзьями не хотелось бы. Я там шашлыки не жарил — ходил, скорее, как на работу. Для пикника предпочел бы опушку леса. Однако я не оцениваю: мол, это плохие места и глупые люди, или, наоборот, красивые места и люди-молодцы. Фотография для меня — больше символ, чем описание реальности, это мой способ исследовать окружающий мир.

— Борьба за экологию — не ваша тема?

— Если быть до конца честным —  нет. Не могу сказать, что лучше: если бы природа осталась нетронутой, или если бы все закатали в бетон и построили больше квартир для москвичей. В мегаполисе, где живут 15 млн. человек, неизбежно будут районы побогаче и победнее, пустыри, окраины, огромное количество отходов.

— Организации экологов могут попросить ваши фотографии для своих изданий. Дадите?

— Хотелось бы избежать интерпретации моих фотографий в духе социальной критики, поэтому я отказал бы.

— Насколько российская фотожурналистика сегодня вписана в мировую?

— Вопрос о странах и национальностях стал неактуальным. Интересно говорить, что снимает Юрий Козырев (1-е место на World Press Photo-2011 в номинации «Новости, одиночные фотографии». — Прим. Ред.), а не русские фотографы вообще или, тем более, среднестатистические корреспонденты на митингах.

— Вы сотрудничали с Geo, Elle, Wallpaper, Le Monde, The Sunday Times. Российское отношение к фотографии и фотографам отличается от зарубежного?

— Это сотрудничество было лет 5—7 назад, с тех пор я перешел к галерейной фотографии, заказы от журналов принимаю, только если совпадают интересы. Стиль сотрудничества зависит от журнала, а не от страны. Каждое издание — это определенная бизнес-модель и тип фотографий, каждый имеет свою визуальную «формулировку». Традиция фоторедактирования целиком западная, поэтому заказная работа везде одинакова.

— Российские журналы не имеют «лица необщего выраженья»?

— Собственных макетов и дизайна у российских изданий нет: после развала Советского Союза к нам пришла западная культура работы с изображением. Александр Родченко и компания сильно повлияли на журнальный дизайн во всем мире — собственно, они и изобрели его. Но в СССР их находки не развивались.

— Вы работали по заказу рекламных агентств. Тяжелый труд?

— С рекламными агентствами я давно не работаю: приходилось слишком радикально переключаться. Рекламный фотограф как можно точнее отражает то, что хочет арт-директор, получает подробный эскиз снимка: что должно попасть в кадр, при каком свете, какая эмоция должна быть запечатлена. Мне это не интересно.

— Фотографией года World Press Photo-2011 назвало снимок испанца Самуеля Аранды — женщина в никабе обнимает раненого во время уличной демонстрации сына. Социальный контекст для этой номинации обязателен?

— В области фотожурналистики странно называть «фотографией года» художественный портрет или пейзаж. В традициях World Press Photo — отмечать главное событие периода, а не просто исключительной красоты кадр. Одна из задач World Press Photo — создать «икону» года. Например, в 2008-м выбрали снимок с полицейскими, выселяющими обанкротившихся домовладельцев, —  то, с чего начался мировой экономический кризис.

— Фотография Аранды, на ваш взгляд, отсылает к «Пьете» Микеланджело и другим изображениям снятия Христа с креста?

— Да, только скорее не к самому сюжету, а к традиции изображения материнское горе и человеческое страдание. Поэтому рассуждения критиков о столкновении христианства и ислама в этом снимке кажутся мне демагогией. Полагаю, что эта символика восходит к западноевропейской культуре в целом. Цитаты в искусстве не бывают буквальными.

Справка

Ежегодный смотр фотожурналистики во многом определяет стандарты профессии. Международное независимое жюри, состоящее из профессиональных фотографов и фоторедакторов СМИ, оценивает работы претендентов в 9-ти различных категориях.

В этом году фотожурналисты, агентства, газеты и журналы представили на суд 101 254 фотографии 5 247 авторов из 124 стран. Победителями признаны 57 фотографов из 24 стран, в том числе трое россиян: Юрий Козырев, Александр Гронский и Александр Таран.

Лауреат первой премии — «Фотография года» — фотограф Самуель Аранда (Samuel Aranda) из Испании. Фотография сделана в превращенной в госпиталь мечети в городе Сана в Йемене 15 октября 2011 года. Жюри сочло, что уличные демонстрации против правления президента Али Абдуллы Салеха отражают характер «арабской весны», включая события в Сирии, Ливии, Тунисе и Египте.

«Путешествующая» выставка открылась в Москве в арт-центре «Ветошный» 18 мая. После российской столицы почти 200 работ-победителей престижного конкурса фотожурналистики поедут в Екатеринбург и Казань.

Источник: Лениздат