Казалось бы, позицию осветителя в телеиндустрии нельзя назвать престижной или основополагающей —  так, рядовой технического отдела. Ан нет, берите выше — художник, творческая единица! Грамотный осветитель играет важную роль в создании гармонии единомышленников-профессионалов, которая обеспечивает плодотворную работу всего съемочного коллектива.

Секретами профессии поделился с корреспондентом МедиаПрофи Станиславом Чуруткиным осветитель с многолетним стажем Сергей СИЛЬНИКОВ.

— Сергей, свою работу на телевидении Вы начинали с профессии осветителя. Как Вы нашли эту работу?
— В далеком 1991 году пришел на Шаболовку, 37. На собеседовании начали почему-то отговаривать, мол, тяжелая это работа, очень много командировок. Я говорю — не страшно, а что делать нужно? Вот, говорят, у нас есть вакансия осветителя. Начинал я с того, что каждый день выезжал с группой на репортажи.

— То есть Вы не только в студии, но и на выездах работали?
— Да, начинал я с выездов. Было очень много командировок по всей стране, в которые я с нескрываемым удовольствием ездил. Я был молодым парнем, семьи еще не было — ничего не держало. Снимали много интервью, делали какие-то небольшие передачи. Естественно, у меня был наставник. То есть сначала я был как стажер — ездил с группой, смотрел, запоминал, впитывал информацию, тупо таскал аппаратуру. Но было безумно интересно — каждый день новая обстановка. Каждый новый день тебе приходится снимать известных людей. И уже вскоре я смог самостоятельно работать. И потом, в московском офисе-то ладно, а когда уезжаешь в командировку — там уже варишься в этой всей «кухне», и хочется делать свою работу все лучше и лучше.

— Желание совершенствоваться не появляется на ровном месте. Видимо, Вы сразу «загорелись» профессией.
— Мне очень повезло с наставниками. Это были настоящие «мамонты» — профессионалы своего дела в два раза старше меня. Эйфория, конечно, от всей этой телевизионной атмосферы была просто безумная. Когда приезжало телевидение в любой провинциальный город — это было нечто. Встречали с почестями, на машинах, всюду сопровождали, богато накрывали столы. А дело было в самом начале 90-х, сразу после кризиса. Мы прилетели в Ростов снимать какой-то проходной материал про очередное колхозное хозяйство. И под наш приезд администрация наполнила пустующие полки магазинов разнообразными колбасными изделиями. Более того, с собой в самолет еще коробками надавали мяса. Меня тогда это удивило — как же так, думаю, в Москве ни черта нет, диких размеров очереди, а тут, значит, «райский сад». Конечно, потом нам открыли глаза.

— Какие задачи ставились перед осветителем?
— Задача ставилась такая — приезжаешь на объект какой-нибудь, оператор тебе говорит — вот тут-то и так-то надо человека осветить. Таким образом идет полный контакт с оператором. Он получается как шеф мой. Он смотрит на монитор и говорит, где надо поставить освещение и его добавить, а где, наоборот, убавить.

— Что за оборудование было у осветителя?
— В те времена приборы были, конечно, не то, что сейчас — выглядят немаленькими, но весят при этом немного. Тогда осветительное оборудование было и тяжелым, и громоздким. Мы их называли «кипятильниками».

— Почему кипятильники?
— Да на них можно было воду кипятить запросто! А если зимой работаешь — луч снег топит! Мы даже иногда использовали «пятисотку» в качестве обогревателя. Как правило в командировках было плохо с отоплением в гостиницах. Так вот после того, как мы включали эту «пятисотку», можно было раздеваться. Либо часто был еще такой вариант — что-то, например, разогреть поесть. Натуральная конфорка получалась! (смеется) Был случай в Питере такой. Купили куры-гриль, и она остыла у нас. Мы включаем «пятисотку», и на поддончик кладем эту курицу. Прибегает на запах консьержка и начинает орать на нас, откуда у нас плита. Я говорю, какая плита? Все цивильно!

— У Вас было какое-то образование, что-нибудь заканчивали?
— Нет, не было. Я как бы в армии...у меня так получилось, что я работал на телевидении. Я служил в Германии, в ГДР, и случайно попал на местное телевидение. Мы принимали из России сигнал и потом его уже распределяли по городу. Тогда все было примитивно, пользовались еще кассетами. Я просто помогал, записывал эти вот кассеты с передачами. И потом мы их пускали в эфир. До армии связь для меня было очень далекое дело — в космос легче полететь, наверное. Хотя отец у меня связист. Только потом уже — в 1992 году — я сам пошел обучаться в Театрально-технический колледж. Обучался я три года. Мне посоветовали, подсказали, как можно улучшить профессиональные навыки. Все-таки, одно дело, когда ты обучаешься «боем» на съемочной площадке, и другое, когда тебя обучают заслуженные мастера своего дела в профессиональном образовательном заведении.

— После того, как получили профессиональное образование, появилось желание пойти на повышение?
— Осветителем на Шаболовке я проработал до 1995 года. Там же потом во время обучения в колледже я плавно перешел в техники — подключить и настроить звук, подготовить камеру к съемкам. Мне уже давали пробовать снимать потихоньку. На самом деле, я с первых же дней, как попал на телевидение, интересовался именно камерой и, работая в должности осветителя, живо интересовался и получал навыки работы оператора. Уже в 1992 году меня посылали на съемки в Соловки и как осветителя, и как инженера по камере, и как оператора. Поехал я, корреспондент и администратор. То есть уже тогда, спустя всего около полугода после моего прихода на Шаболовку, я самостоятельно снимал.

— Так просто дали малоопытному человеку в руки камеру?
— Меня вызвало руководство, и мне сказали: «Сергей, есть такая-то командировка. Единственное — надо самому будет снимать. Справишься?». Конечно, я ответил утвердительно. Так я перешел на обслуживание профессиональных бетакамовских камер, в основном, мировых брендов: Sony, JVC. Были у нас и отечественные камеры, еще советского производства. Это было произведение искусства — громоздкая конструкция, которую долго и упорно каждый раз настраивали люди с высшим образованием, подключая всякие осциллографы, подкручивая что-то. Перед съемкой на это требовалось не менее двух часов. И вот когда машина с камерой едет на съемку, то не дай бог ей малейшее сотрясение — камеру приходится перенастраивать. Мы от таких камер быстро отказались.

— А команда съемочная была большая?
— ТЖК (телевизионно-журналистский коллектив — прим. ред.) состоял человек из пятнадцати. Но мы работали посменно, а не разом все. Одни сначала давали советы мне. У оператора нашего рот вообще не закрывался — он советовал постоянно, что надо делать. Постепенно я начал уже свои видения и представления воплощать в жизнь — использовать в своей профессиональной практике. Конечно, очень помогло и мое обучение в колледже.

— Ну дали «умные» книжки, где все расставлено по запыленным полочкам... А как же полет мысли?
— Так ведь зная основные законы и основываясь на них, ты можешь как-то их комбинировать и обыгрывать свое видение, свою картинку. Это как вождение автомобилем: ты научился основным законам вождения транспортного средства, а уж хочешь ты стать гонщиком или трактористом — зависит от твоего желания.

— Таким образом, в профессии осветителя место креативу все-таки есть?
— Вот пример. Вон елка стоит, видите, и у нее снимается, скажем, человек. Вот мы на него ставим свет, «рисующий», «контравичок». И в принципе, все мы прекрасно в кадре видим. Но обязательно требуется что-то добавлять по освещению — елку надо как-то отдельно подсвечивать лучами сверху, снизу, чтобы кадр «заиграл». И если студия маленькая, а осветительный прибор надо куда-то прикрепить, вот начинаешь придумывать, куда можно его прикрутить, привязать. Все это происходит из-за того, что без дополнительных ухищрений со светом камера не может передать той картинки, которую видят наши глаза.
Например, когда едешь работать с камерой в театр, то выставленный в нем свет для нашей камеры недостаточен. Приходиться просить театрального осветителя свет добавить. Начинаем спорить и ругаться, потому что для их «картинки» всякое изменение подсветки нежелательно. А я пытаюсь им объяснить, что та картинка, которую снимет моя камера, будет совершенно другой, и поэтому коррекция света просто необходима.

— С кем приходится чаще сотрудничать осветителю на съемочной площадке?
— Естественно, советуешься с оператором. Вместе ищете решение — предлагаешь попробовать и так, и эдак. Начинаешь изобретать. Ведь тот же луч — его же непросто сделать. Надо, чтобы он был тонкий. Таким образом, необходимо придумать, как это лучше сделать для данной сцены. А стандартными заслонками на осветитель всех проблем не решить.

— Значит осветитель — больше художник, чем технарь. Так получается?
— Верно. И если судить по себе, то технарь больше проявляется при работе с камерой.

— Как Вы сказали, на первых порах в качестве осветителя Вам часто приходилось работать вне стен студии. В чем особенность работы осветителя в этих условиях?
— Тут надо разделить работу на телевидении и в кино. Если говорить именно про телевидение, то в 99,9 процентов случаев это отсутствие розеток, то есть питания. В 90-х мы с собой возили огромные ящики — аккумуляторы. Подсвечивали в основном только лицо, чтобы оно «заиграло». И вот приходилось изображать из себя штатив — и в зимний холод и в летний зной. Были отрадные моменты, когда оператор говорил: «Серега, освещение не нужно, сегодня солнце и так хорошо светит. Посиди в машине».

— А что, штативов не было? Осветительный прибор на вытянутой руке — конструкция ненадежная: рука устанет, свет «поплывет»...
— Если освещение ставить на неподвижный штатив, то когда человек в кадре перемещается — луч «уходит». Поэтому приходиться стоять с прибором в руках и постоянно держать человека «в луче». Так вот. А с киношным светом — это абсолютно другая история. Там все серьезнее гораздо. Приезжают большие машины с генераторами электричества, и даже в ясный день ставится нужное освещение.

— Вам удалось поработать и в киноиндустрии?
— Да. Приходилось и в кино подрабатывать, но уже в качестве оператора. Из известных проектов был задействован в съемках «Нашей Раши». Приглашали снимать «Последний герой».

— А как попали на проект? Вас кто-то порекомендовал?
— Когда работаешь на телевидении уже не первый год и делаешь определенные успехи, то об этом становится известно коллегам в индустрии. Кухня-то одна и та же. Мне с самого начала, когда я пришел на телевидение, сказали: «Если ты 5—7 лет задержишься тут, то уйти уже не сможешь — телевидение тебя засосет». Так и случилось. На Шаболовке я проработал с 1991 по 1999 год. Тут еще дело в том, что с середины 90-х, когда начали появляться новые телеканалы, а, соответственно, и новые выгодные предложения для телевизионщиков, люди, с которыми я был знаком по каждодневной работе, меняли место службы. Так постепенно круг общения и разрастался. Поэтому меня постоянно приглашали подработать на каких-то телепроектах.

— Расскажите что-нибудь интересное из жизни рядового осветителя.
— В профессиональных телевизионных кругах ходила такая присказка, что, мол, осветитель перепьет грузчика. Многие спивались. Ведь съемочный процесс занимает только 3—4 часа в день. Все осветительное оборудование можно поставить буквально за 20 минут, а остальное время снимают сам репортаж или интервью и так далее. И осветителю делать больше нечего по сути. Только поправить, если кто-то задел оборудование. Все, работы больше нет. Ну а если приезжаешь к каким-нибудь знаменитостям, то обязательно угощают, в том числе, и спиртным. Соблазн велик.

— Разве не было руководителя, который бы следил за порядком в команде?
— Такого человека, кто бы стоял над всеми, не было. Режиссер ждал в студии. А на выезд отправлялись: корреспондент, редактор, осветитель, инженер по камере и оператор. И частенько команда со съемок приезжала уже веселенькой.

— Какова специфика работы осветителя в больших и маленьких студиях?
— Собственно, размерами прежде всего и определятся специфика. В небольших студиях физически меньше приборов, так как площадь освещаемой поверхности ограничена. В больших студиях приборов для освещения сцены требуется в десяток раз больше, и их надо обслуживать. Конечно, там не один осветитель работает, а целая бригада, которой руководит главный осветитель. Получается, что статус осветителя маленькой студии, где он «один в поле воин», выше, чем осветителя студии большой.

— Сергей, на Шаболовке Вы проработали не один год. Завидное постоянство...
— Я поменялся года с 2000. Я тихий всегда был и скромный, может, поэтому и проработал там почти девять лет, и не двигался с места. Хотя меня давно уже приглашали на другие места работы, сулили всяческие бонусы в виде бесплатных путевок и прочие выгоды. После Шаболовки я решил-таки сдвинуться с «насиженных мест»: ушел на «Вести», потом на «Культуру», работал два года на частном канале.

— И так пришли на канал A-One...
— Ну да. На канале A-One я с 2006 года, работаю в качестве шеф-оператора. Меня пригласил знакомый, который тогда здесь работал. Пригласили меня под конкретный проект — канал запускал программу «Стена», которая должна была выходить в прямом эфире. И требовался специалист, который мог бы организовать эфир: поставить свет, расставить камеры. Привели в студию и сказали: «Вот студия, вот аппаратура. Это все твое. Работай».

Источник: МедиаПрофи