Начало этого года ознаменовалось крупным событием в новейшей политической истории Казахстана. Наша страна вошла в тройку сопредседателей Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). С 2010 года Казахстан станет председателем этой организации. Готово ли наше государство достойно представлять себя на мировой арене в рамках авторитетного политического института и о других смежных с этим темах корреспондент газеты "Тасжарган" побеседовал с директором представительства известной международной организации «Фридом Хаус» («Дом Свободы») в РК Иванетой Добичиной.

– Госпожа Добичина, со следующего года Казахстан возглавит ОБСЕ. Как вы считаете, готова ли наша страна к этой почетной, но весьма ответственной миссии?

– Я очень сильно надеюсь, что те законопроекты, которые сейчас прошли о СМИ, о политических партиях, о выборах –в текущем году претерпят еще дополнительные изменения и будут более либерализировать политическую систему в Казахстане. Мы не можем сказать, готов ли Казахстан к председательству в этой международной организации, потому что, слава богу, есть еще целый год, есть возможность продолжить эти дискуссии. Очень важно, я очень хочу это подчеркнуть, чтобы гражданское общество было вовлечено в процессы принятия решений. Надо найти для этого механизмы. Вот, например, Общественная палата при парламенте. Мы оценивали ее появление как позитивный шаг, но, опять же, те законопроекты, о которых мы с вами говорим, обсуждались там только раз и уже почему-то после их поступления в парламент. Так что если палату сделать хорошим рабочим органом, она должна посвящать каждому законопроекту отдельно свое заседание, слышать мнения других заинтересованных граждан. Было бы прекрасно, если бы такие рабочие группы были созданы в Министерстве юстиции, – где, как не там? Особенно перед тем, как законы, законопроекты одобряются правительством.

– Вы сейчас упомянули Общественную палату… На первый взгляд, там вроде присутствуют представители широкого спектра общества, но в ее составе нет ни одного представителя оппозиционных сил, а сама она структурирована неизвестно по какому принципу.

– Недавно были приняты поправки в законы РК «О выборах», «О политических партиях», «О СМИ», которые оппозиционная и демократическая общественность назвала косметическими. Согласны ли вы с этим утверждением?

– Некоторые поправки несут на самом деле, по нашему мнению, именно косметический характер. Поэтому в начале нашего разговора я сказала, что надеюсь, что в этом году будет еще возможность внести изменения. Возьмем, например, 7-процентный барьер в законе о политических партиях, который остался, и гарантию, чтобы вторая партия, не преодолевшая этот барьер, была представлена в парламенте. Я думаю, что это хотя бы по формальным признакам позволяет второй партии заседать в парламенте… Но почему мы думаем, что законодательный орган должен состоять из двух партий? Снижение барьера как раз поспособствует состязательности политических партий. В подавляющем большинстве стран ОБСЕ эта норма составляет от 2,5 до 4 процентов.

С другой стороны, я понимаю, что Казахстан взял на себя обязательства изменить законодательство в этих сферах до конца 2008 года, но наша организация всегда радеет за качество, а не за быстроту. Так что, я полагаю, государство должно дать себе возможность еще раз подумать, обсудить широко эти изменения с гражданским обществом, учесть его альтернативное мнение и, если необходимо, модифицировать эти законопроекты. Потому что быстрота их принятия, только ради того, чтобы удержаться в заданные сроки, помешала прозрачному и качественному обсуждению этих законопроектов.

– Я понимаю вашу надежду и тревогу, что ж, вместе будем надеться на здравый смысл всех. Вы по долгу своей работы отслеживаете ситуацию со свободой слова и выражения мнений в СМИ и сказали, что знаете о ситуации, возникшей с нашей газетой по иску к ней депутата мажилиса Ромина Мадинова. Как вы полагаете, можно ли в данном случае рассуждать о степени «незрелости» человека, находящегося в публичной политике?

– Этот вопрос тоже связан с концептуальными вещами. Хотя тут описан частный случай. Но это тоже говорит о том, что надо делать ревизию концепции, духа законов, и, соответственно, прав и наказаний, которые описаны в законах. Например, принцип пропорциональности. Если есть нарушение законов, то и наказание не может и не должно быть по идее жестоким, многократно больше, чем само нарушение. И презумпция в пользу обеспечения прав и свобод должна ложиться в основу законодательства демократической страны, какой Казахстан заявляет себя на всех уровнях, обозначая желание реформироваться. Если это действительно так, то принцип в пользу права, а не в пользу ограничения должен лечь в основу закона. То есть все государственные органы должны работать на обеспечение прав и свобод, в том числе СМИ, индивида, и только в исключительных случаях, если они вызваны общественной необходимостью, ставить ограничения. Мы очень надеемся, что из уголовного законодательства клевета и оскорбления в отношении журналистов будут убраны.

– Сталкивались ли вы в своей работе с примерами, когда публичный политик в других странах выдвигает материальную претензию против газеты на 2,5 миллиона долларов?

– Если вы имеете в виду мою жизнь в Казахстане и опыт работы в других странах, нет, я не сталкивалась с такими умопомрачительными суммами. В принципе, политические фигуры подвержены вторжению в их публичную жизнь. Это ответственный момент для них, и они должны быть готовы к общественному контролю. А агентами этой общественной проверки являются и журналисты.

– Я разделяю ваше мнение, тем более что, как мы считаем, речь идет не о критике личной жизни, а об анализе общественной деятельности новоявленного политика.

Хорошо, оставим депутата с его бедами. Можно ли говорить, на ваш взгляд, о сформировавшемся гражданском обществе Казахстана? Как вы оцениваете активность наших людей в отстаивании своих прав и свобод?

- Мне сложно ответить на этот вопрос. Потому что очень часто мы забываем, когда говорим о гражданском обществе, что это проблема всех стран, которые проходят транзит к демократии… Когда говорится о гражданском обществе, очень часто упоминаются неправительственные организации – НПО. Если рассуждать о них, то в Казахстане действуют некоторые очень сильные НПО. Другой вопрос, насколько их голос слышен? С точки зрения науки о политике, политической теории, то гражданское общество – это НПО, СМИ, политические партии и другие образования, которые формируют сами граждане. Так вот, тяжело говорить о наличии мощных политических партий в Казахстане, об их конкуренции, сильных дебатах... В области СМИ, особенно электронных, тоже более чем назрела широкая либерализация, чтобы обеспечить состязательность.

– Какие НПО вы имели в виду?

– Это, конечно, Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности, Хартия по правам человека, Алматинский Хельсинский комитет, фонд «Адил соз» и ряд других. Вопрос всегда в том: обеспечена ли рамка, площадка для всех этих субъектов вне государства – проводить диалог с властями и выражать свою точку зрения, и чтобы она не ограничивалась никаким образом.

– Вы упомянули о сильных СМИ как сегменте гражданского общества. Недавно представители в основном оппозиционных газет и фонд «Адил соз» выразили большую тревогу по поводу того, что у нас хотят весь Интернет приравнять к средствам массовой информации. Даже форумы и блоги. Как это может согласовываться с открытой политикой в области СМИ, когда заявляется одно, а принимается другое?

– Видите ли, ситуация в Казахстане неоднозначна. Сам факт того, что у вас проходят пресс-конференции по этому поводу, выражается свое отношение к этому, – уже что-то. В других государствах Центральной Азии, например, в Узбекистане или Таджикистане, такое невозможно представить. У вас это право пока что не ограничивается. Но вопрос в том, есть ли у ваших организаций возможность поучаствовать в концептуальной ревизии этих «нововведений», если таковая необходима? Есть ли возможность провести тест этого законопроекта на то, что в международных стандартах называется «общественная необходимость»? И возникает проблема: какая есть общественная необходимость ограничивать интернет-пространство? И если таковой нет, тогда почему вводятся такие ограничения?

– Простите, Иванета, ваше сравнение Казахстана с соседними центральноазиатскими странами объяснимо. Но, может быть, нам в дальнейшем стоит отталкиваться от сравнений нашей страны, если брать постсоветское пространство, с той же самой Украиной, и даже в какой-то степени и Россией?

– (Улыбается). Я дала эти примеры, потому что мы в данный момент находимся в регионе Центральной Азии. Конечно, лучше всегда равняться со странами, которые имеют более свободное законодательство, и на это надо смотреть как на процесс. Я, в принципе, понимаю формулировку «Казахстанский путь развития», но если он направлен на либерализацию и реформирование, как было заявлено неоднократно представителями государства, то надо начинать с того, чтобы обеспечить честный и откровенный диалог.

– И в заключение нашей беседы, что бы вы пожелали нашим читателям?

– Я хочу им пожелать неограниченную возможность и, учитывая некоторую апатию, отстаивать свои права и свободы.

Беседовал
Алмат АЗАДИ
«Тасжарган» № 05 (131) от 4 февраля 2009 г.

Справка:

Freedom House – неправительственная, весьма влиятельная в США организация со штаб-квартирой в Вашингтоне (США). Основана в 1947 г. Занимается, в частности, исследованиями состояния политических и гражданских свобод (с 1978 года). С 1978 г. выпускает ежегодные доклады «Свобода в мире», в которых анализируется состояние дел с политическими правами и гражданскими свободами в различных государствах и присваиваются соответствующие рейтинги, по которым страны делятся на «свободные», «частично свободные», «несвободные». При подготовке докладов используются сообщения местных СМИ, данные правозащитных групп и личные наблюдения экспертов.

Полную версию интервью можно прочитать на сайте ЦЭЖ