Пресса неизлечимо больна. Телевидение зажато в рейтинговых и цензурных тисках. Общество близоруко. А мир поделился на две неравные части. О том, куда катится современная журналистика и какие процессы происходят в российском медиабизнесе, E-xecutive.ru выяснил у редактора «Forbes» — Ольги Романовой.

E-xecutive: В своем ежегодном послании Федеральному Собранию Дмитрий Медведев прямо заявил, что газеты — «непрофильный актив», от которого органам власти необходимо избавиться. Ольга, как вы оцениваете будущее прессы?

Ольга Романова: Будущее прессы никак не связано с пожеланиями президента РФ, как бы они ни были важны. Невозможно никакими постановлениями, указами, продажами переломить или изменить существующие тенденции. С дотациями или без, газеты и так умрут. Газеты до сих пор существуют только потому, что у них по каким-то физиологическим причинам еще есть читатели — хотя с каждый годом все более и более пожилые. Их количество от появления дотаций не увеличится.

Леонид Парфенов на церемонии Влада Листьева объявил телевидение инструментом пиара власти. Независимое телевидение — утопия?

О. Р.: Независимое телевидение существует во многих странах мира, таковое есть и у нас. Это не федеральные, а те мелкие каналы, которые не зависят ни от чего, кроме как от вкусов их владельцев. Например, телеканал «Дождь».

Сегодня активно развивается так называемая гражданская (народная) журналистика. Можно ли ее считать примером независимых СМИ?

О. Р.: Конечно. Лучшее, что появилось у нас за последние годы, — это блогосфера. Один только проект Алексея Навального чего стоит: он уже меняет систему — сколько конкурсов было отменено!

В одной из своих публикаций медиа-аналитик Василий Гатов называет рынок печатных СМИ «царством деградации профессиональных стандартов», указывая, в частности, на подмену повестки дня «повесткой светской жизни». Согласно закону экономики, спрос рождает предложение. Может быть, диагноз необходимо ставить не прессе, а обществу с его потребностями?

О. Р.: Есть большая часть медиабизнеса, которая обслуживает граждан, не интересующихся ничем, кроме как глянцем, гламуром и личной жизнью Филиппа Киркорова, — да ради бога! А есть очень небольшая прослойка — не более 5% населения — людей, которые думают о чем-то другом. Качественные СМИ существуют только для них — и так во всем мире. В конце концов, и Washington Post или The New York Times читает не вся Америка — не более 5%. Зато эти 5% формулируют повестку дня.

«Пресса находится в последнем приступе агонии»

Пресса загибается. ТВ подконтрольно и политизировано. Где аудитории сегодня искать объективную информацию?

О. Р.: Знаете, люди, которые задаются этим вопросом, — те самые 5% — умеют находить и находят объективную информацию. Лично я иду за ней в Интернет. А люди, которые на разнообразные опросы общественного мнения отвечают, что им очень нравится наше телевидение, но плохо, что мало развлекательных программ, они, конечно, будут кушать то, что им дают. Это их выбор. И никто не будет навязывать этой аудитории реальные картины мира.

Значит, журналистика уходит в Интернет?

О. Р.: Да ушла уже! Бумага находится в последнем приступе агонии. А с телевизионной промышленностью, я вас уверяю, мы покончим, как только поколение, покупающее телевизоры, отойдет в мир иной. Телевизор не нужен, когда есть компьютер. Ты только занимаешься поисками другого монитора и другой скорости скачивания фильмов.

Но правы ли мы, говоря о том, что телевидение и пресса умрут, когда проецируем ситуацию на 5% населения?

О. Р.: Если мы имеем в виду журналистику — безусловно, да. Где вы видели на телевидении журналистику в последний раз? Ее там нет.

Ольга, что сегодня называется качественной журналистикой?

О. Р.: Ничего совершенно не изменилось со времен сотворения мира в определении качественной журналистики. Это достоверность, объективность, оперативность, обязательно разные мнения и так далее. И без разницы, какой это жанр, какой носитель... «Профессиональный журналист — это ничто»

Slon.ru, Forbes и другие проекты, которые связаны с вашим именем, доказывают — качественная журналистика в интернете есть. Как ей не потеряться в «сетевой помойке»?

О. Р.: Бороться за читателя, давать ему качественный продукт, отличный от всего остального. А читатель не дурак. Меня совершенно не интересует завоевание девяноста 5% аудитории, я не хочу, чтобы меня читали, скажем, все доярки России. Хотя я вот прямо сейчас пишу статью о доярках, к которым отношусь с большим уважением. Недавно столкнулась с их делегацией в Общественной Палате: доярки (на секундочку!) пришли на заседание по либерализации экономического законодательства. И такие продвинутые доярки, я уверена, будут меня читать. А достучаться до сердца каждого не хочу — я же не политик. И не Филипп Киркоров.

Участник Сообщества Денис Никитас: Должно ли деловое издание стремиться стать бизнес-клубом, объединяя людей по интересам?

О. Р.: Наверное, да. По крайней мере, то, что делают «Ведомости» — периодически собирают круглые столы, конференции — можно назвать клубом. В Forbes и «Коммерсанте» то же самое. Это такая стихийная вещь, которая полезна и приятна всем сторонам процесса.

Участник Сообщества Денис Никитас: Кто в первую очередь должен работать в деловом издании — специалисты (экономисты, социологи, маркетологи) или профессиональные журналисты?

О. Р.: Нет такой профессии — журналист: во всяком случае, журналистике нельзя научиться в учебных заведениях. Если ты закончил экономический, металлургический или курсы бухгалтеров, можешь стать журналистом. Профессиональный журналист — это ничто. Это мыльный пузырь. Разве что свидетельство для барышни, собирающейся удачно выйти замуж и поговорить на общие темы с гостями мужа за одним столом. Все. А работать в деловых изданиях должны люди с горящими глазами. Нам не трудно, нам приятно обучить «нулевого» человека, глаза которого горят — от любопытства и желания это любопытство удовлетворить, да еще и зарплату за это получать. Кстати, вопрос «Почему ты такой умный, но бедный?» адресован прежде всего к представителям деловой журналистики. Мы сознательно не идем в бизнес, мы сознательно не работаем в банках и инвест-компаниях, хотя чаще всего знаем больше, чем люди, работающие там и получающие большие деньги. Мы выбираем другой образ жизни и видим в ней другой смысл.

E-xecutive: Вы преподаете на Отделении деловой и политической журналистики ГУ-ВШЭ? Зачем?

О. Р.: Скажу вам честно, я пошла работать в Вышку в качестве «ночной няни», чтобы приглядывать за своим сыном, который там учился. Он давным-давно закончил вуз и сейчас работает журналистом, а я прикипела и «воспитываю» будущих медиаменеджеров. Надеюсь, что с появлением класса медиаменеджеров в нашей стране не исчезнет, но хотя бы будет погашен извечный конфликт редактора, собственника и издателя (вещателя), который, собственно, заложен природой: редактор хочет много тратить, собственник — много зарабатывать, а издатель — и того, и другого. И только грамотный медиаменеджер способен сделать так, чтобы эти люди хотя бы мучили друг друга меньше.

«Я очень хочу быть интересной читателям»

E-xecutive: Должен ли работник СМИ быть «универсальным солдатом»? Не влияет ли конвергентность на качество его конечных публикаций?

О. Р.: Мы же не задаем Навальному дурацкий вопрос: «Вот вы и адвокат, и картинки с фильмами постите. Не вредит ли вам конвергентность?». Это же нормально, когда человек умеет говорить по-английски, водить машину и правильно использовать столовые приборы. Так и в журналистике — ты берешь в руки камеру, интервьюируешь, а потом пишешь хороший текст и размещаешь на него ссылки в социальных сетях. Сегодня ни у кого не может быть слуг: крепостное право прошло — все делай сам! И нанимать специалиста, чтобы, к примеру, сделать табличку в Excel — это глупо.

Участник Сообщества Борис Яровой: Обычно СМИ имеет одного главного редактора, который является и носителем «верховной идеи». А вот если сетевой проект создается путем объединения шестнадцати блогеров, каждый из которых личность сама по себе, цензуру не принимает в принципе, ни под кем не ходит, при этом каждый из них видит выгоды в объединении, в этом случае, какие сложности могут возникнуть у «центрального координатора»?

О. Р.: Здесь только юридические сложности, на самом-то деле. Надо все грамотно оформить. Если ресурс зарегистрирован как СМИ, то он, соответственно, попадает под действие закона о СМИ. Эти шестнадцать блогеров не могут себе многого позволить. Подписав контракт, они должны понимать всю ответственность перед обществом и перед главным редактором, который за ошибки сотрудников может быть привлечен даже к уголовной ответственности.

E-xecutive: Ольга, я знаю, вы активный пользователь социальных сетей. Преследуете ли какие-то профессиональные цели, когда, допустим, обновляете статус в фейсбуке?

О. Р.: Еще как преследую! У меня, как у любого человека, работа переходит в личную жизнь и наоборот. Тем более, у журналистов график ненормированный. Я очень хочу быть интересной читателям — это моя работа. И везде — в социальных сетях, на сайтах, где угодно — я пишу не о себе, а о том, что мне кажется жутко интересным, что нельзя пропустить. В фейсбуке я стараюсь из своей «стены» сделать маленькое информагентство. У меня —  все, что кажется мне страшно важным, остальное вы узнаете где-нибудь еще.

Павел Расходов, E-xecutive

Источник: Телекритика