По подсчетам российских специалистов, на сегодняшний день во всем мире насчитывается порядка 70 стран, где существует специальный закон о доступе к информации. Три центральноазатских государства уже вошли в список, а Казахстану только предстоит разработать такой документ.

Между тем, как показало обсуждение проблемы доступа к информации в странах Центральной Азии на 12-й региональной конференции СМИ, состоявшейся на днях в Душанбе, наличие законов — еще не показатель доступности информации.

Первое, что напрашивается на ум обывателю — «зачем мне это нужно?» и «пусть проблема поиска информации тревожит головы журналистов, у кого работа такая — искать и распространять». Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. Каждый из нас по нескольку раз в год сталкивается с необходимостью запрашивать у государственных лиц ту или иную информацию — от «куда обращаться, чтобы получить пенсионную выписку, которая больше двух лет не приходит» до «к кому обратиться — у меня украли документы». В одном случае для получения ответа на свои вопросы достаточно прийти к необходимому чиновнику, в другом — придется писать официальные запросы и ждать реакции на них. Согласно казахстанскому закону о порядке рассмотрения обращений физических и юридических лиц, реагировать на такие запросы граждан государственные органы должны в течение 15 дней.

А если запрос поступил от журналиста — то и вовсе не более 3 дней (здесь уже работает Закон о СМИ — прим.авт). Разница в сроках реакции вполне объяснима — гражданин ищет ответы на свои личные вопросы, а журналист старается во имя общества, и ответ ему может помочь сразу десяткам, а то и сотням граждан. И хотя отдельного закона о доступе к информации в стране еще не существует, вопрос поиска, запроса, распространения информации уже закреплен в ряде документов, в том числе — Конституции.

Кстати, именно в ходе изучения главных документов стран Центральной Азии Андрей Рихтер, директор московского Института проблем информационного права, сделал довольно интересный вывод, который был озвучен в минувшую среду на конференции — право «искать» отражено лишь в Конституции Узбекистана, право «хранить и использовать информацию» закреплено документом Кыргызстана, а права «получать информацию» из 5-ти центральноазиатских стран нет лишь у Таджикистана.

«Некоторые из законов о доступе к информации являются скорее общими законами в области информационной политики, а не законодательством, в котором бы четко излагались право и процедура доступа к информации, — отметил российский эксперт, по словам которого в Кыргызстане (Закон „О гарантиях и свободе доступа к информации“ от 1997 года) при формальном предоставлении гарантии доступа граждан к информации, не дается легитимный список исключений, а также не отражена процедура обжалования. — В Узбекистане закон „О принципах и гарантиях свободы информации“ 1997 года предусматривает такие исключения, как защита „нравственных ценностей общества, духовного, культурного и научного потенциала“. В некоторых из законов преобладают запреты, нежели разрешение получать информацию».

Принятый же относительно недавно Закон Республики Таджикистан «О праве на доступ к информации» — в 2008 году, — несмотря на явное содержание необходимых предпосылок для реализации общепризнанного принципа максимальной открытости государственными органами по предоставлению информации, по данным местных правозащитников, на практике создал некоторые трудности в получении доступа к определенной информации. Так, например, законодательство впервые стало предусматривать возмещение гражданами расходов за предоставление информации, что, говоря человеческим языком, означает официальную плату за получаемую информацию.

«Основу расходов, связанных с предоставлением информации заинтересованным лицам, составляют расходы на изготовление копий запрашиваемых документов и почтовые расходы», — пояснил Gazeta.kz Сергей Романов, юрист таджикского Бюро по правам человека и соблюдению законности, добавив, что все расходы определяются соответствующими финансовыми подразделениями государственных органов или организаций, исходя от конкретной стоимости каждой группы или вида информации по согласованию с государственным антимонопольным органом. Между тем, по его словам, единого прайс-листа услуг все еще не существует, что приводит к разной стоимости одной и той же услуги в разных ведомствах и городах.

Какую модель закона о доступе к информации изберет Казахстан — пока неясно. Однако уже известно, что такому закону быть. В ближайшие год-два. Как отметил Нурай Уразов, вице-министр Министерства связи информации РК, в ходе своего выступления на упомянутой конференции в настоящее время утверждена концепция нового законопроекта под названием «Об информации и защите информации», который включен в план законопроектных работ правительства на 2011 год.

«При его разработке мы постараемся учесть опыт экспертов и существующий модельный закон СНГ „О праве на доступ к информации“ (модель закона, созданная в 2004 году, предусматривает права запрашивающего информацию лица не обосновывать необходимость получения запрашиваемой информации, требовать письменного ответа, обжаловать в установленном порядке действия органов и организаций, их должностных лиц, нарушивших право на доступ к информации и установленный порядок его реализации, ответ на запрос о получении информации должен быть дан в возможно короткий срок, но не позднее чем через тридцать календарных дней со дня получения запроса, за предоставление информации может взиматься плата, но она не превышает себестоимости услуг, связанных с ее предоставлением — прим. авт.). На мой взгляд, этот закон поможет сделать работу государственных структур более прозрачной», — заявил вице-министр. Он также добавил, что сегодня право на доступ к информации в стране уже осуществляется посредством развития и функционирования электронного правительства.

«Оперативная реализация права на доступ к информации за последние три года стала возможной благодаря укоренившейся практике рассмотрения запросов и обращений граждан на официальных сайтах государственных органов и блогах руководителей ведомств. И таких запросов очень много, видимо, потому, что люди все-таки получают ответы на свои вопросы. Например, только за первый квартал этого года блог-платформу правительства, объединяющую блоги всех министерств, поступило более 8 000 вопросов», — отметил он.

Однако новый законопроект вызывает сомнения у отечественных медийных специалистов, опасающихся еще большего ограничения прав и свобод журналистов, имеющих непосредственное отношение к понятию «получение и распространение информации». «О том, насколько рабочим инструментом может стать планируемый закон о доступе к информации, как бы его не называли, сейчас можно только строить догадки. Потому что ни законопроект, ни концепцию этого закона мы не видели, — комментирует Тамара Калеева, президент Международного фонда защиты свободы слова „Адил Соз“. — Начнем с того, что этот документ разрабатывали чиновники, не журналисты. Конечно, очень хочется верить, что новый закон будет создан с учетом всех наших пожеланий, но нас не покидает чувство опасения того, что этот документ лишит журналиста последних профессиональных необходимых привилегий — трехдневного срока получения информации от официальных лиц».

По словам известного казахстанского медийного эксперта, приравнивание прав журналистов к правам обыкновенных граждан страны в итоге может привести к увеличению этого срока до 15 дней, в течение которых сегодня ожидают информации по личным вопросам.

«Учитывая, что любая новость живет один день, государство должно предусмотреть какие-то особые условия механизмы получения информации представителями СМИ, — подчеркивает Тамара Калеева. — Мы ведем мониторинг законодательных изменений, которые касаются медийного пространства страны, и это, поверьте, очень большой блок всех законов, и если мы будем уповать только на новый закон, то мы проблемы не решим. А электронное правительство, о котором нам рассказал вице-министр, на сегодняшний день еще нельзя назвать стопроцентным источником информации. Потому что по-прежнему на официальных сайтах сложно найти отдельные законы, практически невозможно найти тексты проектов законов, с которыми гражданскому обществу можно было бы ознакомиться и высказать свое мнение относительно потенциального закона».

Между тем, по данным Фонда «Адил Соз», сегодня казахстанские журналисты не так часто отстаивают свое право на получение информации. Но все же отторжение этого права официальными лицами порой встречает сильное сопротивление со стороны отдельных работников масс-медиа. Так, в прошлом и позапрошлом годах, неоднократные попытки отстоять свое право на получение информации предпринимали издания «Уральская неделя» и «Вечерний Талдыкорган». Последнее издание подало 11 исков на отказ в получении информации, два из которых привели к тому, что информация им была представлена уже в суде, в третьем случае чиновник с помощью адвоката смог доказать, что запрашивали не информацию, а комментарий, и потому журналиста в судебном порядке заставили компенсировать чиновнику стоимость адвокатских услуг. Во всех остальных случаях им под формальным предлогом было отказано в получении запрашиваемых сведений.

Как отмечает Тамара Калеева, попытки журналистов отстоять свое право на получение информации, как и любое другое право, натыкаются на серьезные препоны со стороны официальных лиц. «Чиновники привыкли считать информацию своего ведомства личной собственностью и раздаривают ее обществу, если им это удобно, если нет — стараются ее придержать. Без настойчивости со стороны журналиста ничего в итоге не получится, — поясняет она, добавляя, что фактов отказов в предоставлении информации журналистам очень много, — гораздо больше того числа, который мы регистрируем. Потому что не все журналисты сообщают нам о таких фактах, не считая каким-то нарушением их прав».

Кстати, как показало общение с коллегами из соседних центрально-азиатских стран, данное право не работает практически из-за одних и тех же проблем — сложной процедуры запроса и последующего получения информации, правового нигилизма самих журналистов, а также откровенного неумения журналистами пользоваться своими правами.

Источник: Gazeta.kz