Картинка в СМИ, масс-медиа как окно в мир, что заменило нам взгляд из окна сегодня, почему Facebook и Со расширили наш горизонт, об этом в интервью интернет-проекту The European размышляет немецкий издатель, глава группы Hubert Burda Media, и писатель Хуберт Бурда (Hubert Burda).
The European: Вы пишете в своей книге Iconic Turn («Культовый поворот») о том, что «Взгляд из окна заменен просмотром телевизора». Мы теперь меньше разделяем окружающий мир и мир, который создается с помощью СМИ?
Я пытался десять лет соединить теоретические размышления ученого о наших коммуникационных привычках с практическим опытом человека из медиа, который обретал этот опыт 15 минут назад в аэропорту, потому что хочет посмотреть, как люди покупают и используют газеты. В книге все время задается вопрос: что же происходит снаружи? Наш взгляд, который на протяжении столетий был связан с образами-картинками, в 20 веке расширился с помощью телевизора, а теперь дополнился с помощью Facebook и Twitter. Поэтому сегодня часто возникает вопрос: может, текст в интернете уже не имеет такого значения как раньше. Однако самая быстрая реакция в интернете вызывается все-таки текстом.
The European: Все же подвижная картинка функционирует в Сети лучше. Письменный текст потеряет свое значение в долгосрочном периоде?
Все взаимосвязано. Картинка без подписи это недоработка. Одновременно сама по себе картинка может быть целой темой. На сайте Focus Online пару дней назад была размещена фотография мальчика, который сидел в Триполи на стволе пушки. Люди фотографировали его с помощью сотовых телефонов, камер и iPhone. Раньше не было картинок, можно было только написать. Сегодня все сразу появляется в Flickr или Youtube. Такого еще никогда не было в истории.
The European: это вызывает переполненность картинками. Как с ней справиться?
В моей книге среди прочего речь идет о значении ограничений: кто не может ограничить, найти рамки для информации, сметается информационным потоком. Без ограничивающих рамок не бывает контекста. В процессе подготовки нашего интервью я попытался представить себе ваш образ, ваши рамки. Я собираю сведения об издании The European и размышляю о том, какие вы можете задать вопросы. Информация всегда имеет соответствующие связи. В картинках эти взаимосвязи мы осознаем меньше. Контекстуализация
The European: как глубоко мы понимаем образы нашего искусства, не зная контекста нашей исторической традиции? Не натыкаемся ли мы там на границу, возле которой
Пикассо, Монэ или Ренуар большинство художников постоянно занимались традицией людей, которые жили перед ними. Немецкие интеллектуалы всегда будут пытаться вклинить свою жизнь в рамки между Шиллером, Гете или Клейстом. Когда я в своей книге привожу десять тезисов Iconic Turn (культового поворота) я связываю свое исследование истории искусства с новыми медиа, которые стали в 21 веке тем же самым, что и в 15 веке СМИ Иоганна Гутенберга (изобретателя книгопечатания прим.ред).
The European: в те времена существовала такая оценка образа как информационного носителя, несмотря на отличающиеся технические предпосылки?
Я думаю, мы живем в эпоху перемен. Происходят глобальные изменения благодаря Facebook, Twitter, Groupon или Fourthsquare. Направление на визуализацию это не изобретение нашего времени. Настенные рисунки уже были в средние века, это были, так сказать, первые культовые перемены. Американцам, этим гениальным авторам алгоритмов, понятно то, что в прошлом было иконической традицией. Они используют ее инстинктивно, в Google, Apple или в самом начале цифровизации в Microsoft Windows.
The European:
Рейхсканцелярия, картинки апреля 1945 года, бункер, убийство евреев, дорога в Освенцим это образы, которые живут в коллективной памяти. Их силу переживает каждый во сне. Это не только слова, которые остаются. На следующее утро содрогаешься от увиденного. Образы, воспроизводящие коллективную память нации, понятны. Эта коллективная иконология у итальянцев отличается от нашей, у французов тоже. Культура определяется с помощью своих образов.
The European: как издатель вы всегда работаете с образами и текстами. Об этом мы уже поговорили. Но если выбирать: картинки поляризуют и провоцируют больше, чем тексты?
Инстинктивно я бы сказал «да». Возьмите образ «Олимпии» Клода Монэ, которая в 1874 году поставила весь Париж на уши. Олимпия была известной в городе проституткой это так возбуждало Париж как сегодня оперный бал Вену, на который Рихард Люгнер привел любовницу Берлускони. Это образы в контексте развлечения. Думаю, что крупные журналы Focus, Stern, Spiegel с картинкой на обложке и заголовком об этом событии способствуют поляризации. Журнал Bunte может выйти с картинкой и заголовком, поддерживающими министра Гуттенберга (подал в отставку, после того как обнаружилось, что его диссертация частично скомпилирована из работ других людей Прим.ред). Тогда большая часть общества скажет: «Люди, этого человека нельзя уничтожать». Теперь о тексте: появляется редакционная колонка в газете Frankfurter Allgemeine c требованием отставки министра. Это и есть семантический перелом. Образы на первой полосе этой газеты часто имеют характер жестких требований. Это говорит о качестве журналистики, которое есть не только у текстов.
The European: Текст и картинки имеют манипулятивную силу. Что из них имеет больший манипулятивный потенциал?
Самая большая сила, когда они вместе. В случае с Мубараком картинка не нужна, его все знают. Заголовок «Мубарак уходит» напротив жесткий. Некоторые журналы
Интервью подготовил Александр Герлах (Alexander Görlach)
Справка Media-Day.ru: Группа Hubert Burda Media самостоятельно и в партнерстве с другими издателями издает более 250 газет и журналов по всему миру, в том числе в России. Группа возникла из семейного предприятия, основанного в 1903 году Фердинандом Бурда, прадедом нынешнего руководителя компании. Хуберт Бурда работает в холдинге
Источник: Media-Day.ru