Продолжается обсуждение Закона о защите журналистов, проект которого опубликован президентским Советом по правам человека и передан Дмитрию Медведеву. Своим мнением об этом документе с «МК» поделился председатель Фонда защиты гласности Алексей Симонов.

— Честно говоря, я пока колеблюсь: нужен этот закон или нет. С точки зрения нормального, здравого правового государства такой закон — безусловно, лишняя вещь. Но в нашей стране абсолютное большинство преступлений против журналистов остается безнаказанным, а искать виновников начинают, только если этого потребовали властные структуры на самом верху. Поэтому предпринимать что-то надо, и какие-то части этого закона могут оказаться полезными.

Законопроект, например, побуждает «пробудиться» 144-ю статью УК («воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов»). Сейчас эта статья применяется несколько раз в год, по пальцам одной руки можно сосчитать. А количество событий, попадающих под нее, — не менее 1500 в год. Процент неадекватный. Усиление этой статьи — хорошо, но вопрос в том, кто и как будет ее применять и будет ли вообще. В нашей стране это важнее, чем весь законодательный процесс.

— Законопроект защищает журналиста только в тот момент, когда он исполняет общественный долг. А кто и как будет определять, выполнял журналист общественный долг, когда на него напали, или нет?

— Правоохранительные органы всегда настаивают на том, что любое преступление против журналиста не связано с его работой. Позицию милиции иллюстрирует история в Жуковском. Уже якобы нашли двух юных отморозков, которые признали, что отполировали журналисту лицо по его собственной просьбе. Это быстро и удобно. Не нужно никого искать, если под руками есть ребята, готовые признаться в чем угодно.

Поэтому я и говорю, что вопрос не в том, какой закон, а в том, что у нас законы действуют избирательно. Их применяют только в тех случаях, когда это нужно той или иной ветви власти, и так, как ей нужно. Посмотрите, как работает Закон об экстремизме. Много реальных экстремистов под него попало? Зато какое количество наездов на правозащитников, которых обвиняют в экстремизме только потому, что они не согласны с мнением начальства!

— Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы защитить журналистов?

— Изменить отношение к прессе. Но это долгая работа для страны, где парламент не место для дискуссий. Первый шаг — разгосударствление СМИ. У нас подавляющая часть прессы принадлежит либо государству, либо муниципальным учреждениям, либо корпоративным структурам, которые находятся под влиянием государства. Вы даже не представляете, насколько у региональной прессы заткнут рот. А раз так — общество ей не доверяет. И реально свободной прессе не доверяет заодно, за компанию. А раз общество не доверяет — то ему все равно, бьют журналиста или нет.

Я считаю, что для провинциальной прессы было бы очень полезно, если бы дела о нападениях на журналистов передавались в руки соседней прокуратуры. Так, в свое время убийство Ларисы Юдиной рассматривала не калмыцкая прокуратура, а северо-кавказская. Нам удалось добиться, чтобы причастные к преступлению органы не рассматривали следы собственного греха. Благодаря этому мы если не заказчика, то хотя бы убийц знаем. Такая практика была бы эффективнее, чем формальное ужесточение закона.

— Как вы считаете, президент Медведев заинтересован в том, чтобы пресса получила возможность нормально работать?

— Да, уверен, что искренне заинтересован. Потому что он находится в соревновательной ситуации, в которой у него не так уж много возможностей, а гласность — одна из них.

Хорошо что обратили внимание на избитого в Москве журналиста. Но все пропустили мимо внимания историю тюменского журналиста Егорова, на которого напали уже трижды. Первый раз — с битой, второй — стреляли по окнам, но попали к соседям, а три дня назад поправили прицел и попали в окна уже его квартиры. Пока он жив. Но на ситуацию никто не обращает внимания, потому что это было не в Москве...

Источник: Московский Комсомолец