Только создание независимого общественного телевиденния позволит преодолеть кризис доверия, который возник между обществом и журналистами. Такое мнение высказал тележурналист Дмитрий Запольский. В интервью Лениздат. Ру он рассказал, кто убил российское телевидение, почему нынешние медиареалии никогда не станут прежними, а «сетевизор» никогда не заменит телевизор.

С амбициозной идеей создания общественного телевидения в конце минувшего, 2011 года выступила группа петербургских журналистов — Дмитрий Запольский, Игорь Шнуренко, Дмитрий Циликин, Михаил Трофименков и Даниил Коцюбинский. Они представили на суд общественности открытое письмо-манифест о необходимости создания независимого общественного телевидения. А тремя днями позже идею обсудили в Доме журналистов — в присутствии председателя комитета по печати и взаимодействию со СМИ Александра Лобкова. Зачем нужен проект и чего ждут от затеи сами организаторы, Лениздат. Ру попросил рассказать Дмитрия Запольского.

— Что вдохновило на создание манифеста? Почему вопрос о создании канала актуализировался именно сейчас — ведь он обсуждался и раньше. Связано ли это с переменами общественной жизни — митингами против фальсификации выборов?

— Сегодня общество находится в совершенно новом состоянии. Я не о том, что оно протестное и даже революционное. Оно просто другое. На сегодняшний день институты общественной коммуникации не соответствуют времени. Мы начинаем просыпаться от спячки, в которое российское общество впало лет 15 назад. И телевидение должно откликнуться на этот запрос. Нам интересна позиция националистов — давайте покажем их. Есть либералы — возьмем у них интервью. Откровенно поговорить, наконец, в прямом эфире с Вадимом Тюльпановым или Вячеславом Макаровым, Ольгой Курносовой, Натальей Евдокимовой или Александром Зарагацким. Но не на их деньги или по заказу их противников. А в рамках исключительно общественного интереса к этим персонам. Давайте говорить о сложных явлениях российской действительности — но не так, как делается сейчас — выпучив глаза и нанюхавшись кокаина, в стиле «НТВ». Все это мы прошли в 1990-е годы. Сегодня наступает время ясного, откровенного, полного и серьезного с информационной точки зрения разговора. Общественное телевидение не должно быть телевидением политиков — это должно быть телевидение авторов. И здесь принципиальное различие. В конце концов, ушел Сурков (прим. Лениздат. Ру: бывший первый заместитель главы администрации президента России Владислав Сурков, назначенный вице-премьером). Может, мы начнем делать что-нибудь вне «сурковского дискурса»? Вот так идея и пришла в голову.

— В России, да и в Петербурге, есть каналы, которые заявляют о том, что готовы представить авторский взгляд на происходящее. В чем открытие?

— Чем плох телеканал Алексея Лушникова, который создал телеканал «ВОТ»? Да ничем. Просто он не смог привлечь широкую аудиторию за годы своего существования в кабельных сетях. Старт-ап не завоевал рынок. Что-то не так. Возможно, авторы программ не резонансны общественным потребностям. Возможно, спонсоры проекта поставили Лушникова в такие условия.

— Что можете противопоставить?

— Телевидение, которое принадлежит обществу. Оно не может государственным. Оно не может быть частным. Оно должно принадлежать некоему фонду и финансироваться за счет общества, которое заинтересовано в его существовании. Вопрос, конечно, в масштабах. Вот «Вавилон» (прим. редакции: авторская программа Дмитрия Запольского) всегда существовал на спонсорские средства. Нам платил и пивоваренный завод «Балтика», и Роман Цепов, возглавлявший охранную фирму «Балтик-эскорт». И при этом, мы никогда не рекламировали пиво, как, впрочем, и услуги охранной конторы. Нашим спонсорам было важно, что существовало «иное» телевидение — не государственное, не «собчаковское» или «яковлевское», а именно другое. И на этом телевидении нельзя было промолчать о каком-то значимом событии. Я сегодня понимаю, что Теймураз Баллоев (примечание редакции: основатель пивоваренной компании «Балтика») спонсировал «Вавилон» не потому что считал меня каким-то «суперменом» от тележурналистики, а потому что понимал — случись что-нибудь с его бизнесом по указке власть придержащих, мы молчать не будем. И не потому что он — наш друг. А потому что мы тогда рассказывали о любых конфликтах и никогда не боялись их показывать со всеми подробностями, всегда поддерживали тех, на кого наезжает власть. И Цепов, который неформально разруливал 90 процентов бизнес-конфликтов в Санкт-Петербурге, никогда не просил меня об информационной поддержке своих дел. Он понимал, что сам факт существования независимой влиятельной программы, которую смотрит весь город, является огромным фактором стабильности.

В современных условиях (а они вскоре могут измениться) создание общественного телевидения зависит от того, насколько в этом проекте реально готова участвовать власть. Нам — инициаторам идеи, по большому счету безразлично, кто будет участвовать в финансировании этого проекте — власть, бизнес, частные лица. Это ничего не изменит. Но без участия власти оно не имеет реальных шансов встать на ноги. А хозяином телевидения должен быть профессиональный стандарт, который должен неукоснительно соблюдаться. И никто не может «заказывать музыку».

— Что вы подразумеваете под понятием «стандарт»? Установки относительно качества журналистских материалов?

— Один из авторов манифеста — Игорь Шнуренко, в прошлом — журналист BBC. И он может очень подробно рассказать, что стоит за этим понятием. Я же, в свою очередь, наблюдал за тем, как выглядят лицензионные программы на российском телевидении. На Западе покупается программа — а к ней еще шесть томов «мануала». Там прописано все — концепция, стилистика, формат. Вплоть до того, какие ботинки должны быть у ведущего и на каком расстоянии должны сидеть зрители от участников ток-шоу. Шнуренко любит все демонстрировать «мануал» информационного редактора ВВС, в котором расписан алгоритм предоставления эфира премьер-министру. Это возможно только в случае, когда в обществе назрела определенная ситуация, при которой людям крайне важно услышать мнение официальной власти. И в «мануале» подробно расписано, сколько минут может говорить премьер и сколько минут после этого журналисты должны предоставить лидерам оппозиции для высказывания альтернативного мнения. Точно так же делается и стандарт авторской программы. Это телевидение авторов, при котором основное орудие производства — это журналист. Причем, высокооплачиваемый и имеющий гарантии от нанимателя. Это должен быть дорогой проект. Другое дело — в масштабах города и страны — это копейки. Строительство километра дороги стоит гораздо дороже. Или гирлянды развесить по столбам. До истории с Ходорковским финансирование подобного проекта со стороны бизнеса было вполне возможным. Состоятельные предприниматели были готовы выделять деньги на общественно-значимые проекты. Думаю, учитывая нынешние реалии, времена эти могут и вернуться.

— Почему вы убеждены, что общественному телевидению позволят стать независимым проектом? Не постигнет ли его участь госканалов в нынешних медиареалиях?

— Я боюсь, что «нынешних» медиареалий уже нет. Все смешалось в доме Облонских. Пропал калабуховский дом. Если нам предложат другие условия, мы не станем за это браться, чай все давно не мальчики и слава нас не греет, все уже было и давно неинтересно. Только независимость, профессиональная работа и полная прозрачность проекта.

— За эти несколько декабрьских дней все успело в корне измениться?

— Вот именно. Если президент говорит о том, что нам нужно общественное телевидение, значит, та ситуация которая была, не устраивает ни верхи, ни низы. Никаких медиареалий больше нет.

— Но получается, идею создания общественного телевидения пытаются «спустить» сверху. Как вы оцениваете предложение президента Медведева о запуске проекта на базе одного из госканалов? Выйдет из этого что-то путное?

— Мы не знаем. Если делать общественное телевидение поставят Константина Эрнста или Добродеева, то ничего не получится. Была же попытка создать «ОРТ», а закончилось все производством «Дневных» и «Ночных дозоров». Что касается нас, то все мы взрослые мужчины за 40 — никаких иллюзий не питаем. Если мы проект каким-то образом сможем осуществить, не будем держаться за свои места. Нужно делать не телевидение одного человека, а телевидение одного стандарта. Неважно, кто платит — важен стандарт. Когда на заводе делают кирпичи, то не имеет никакого значения, кто заказчик и что из этих кирпичей будет сложено. Они все одинаковы — с точки зрения качества. И таким же должен и журналистский продукт — простым, ясным и качественным.

— Но проблема как раз в том, что в процесс изготовления кирпичей и вмешиваются. И СМИ рассказывают, как кирпичи «лепить»...

— Поэтому вместо кирпичей начинают строить из пенобетона. А на смену телевидению приходит интернет. Господин Сурков убил в России телевидение. Добился того, что люди стали выходить на улицу, объединенные интернетом. И это не заслуга, это прокол. Может быть, его «подвинули» вовсе не потому, что он ближе Путину, чем Медведеву, а просто потому что многолетнее поклонение лозунгу «бабло побеждает добро» завело в тупик всю нашу политическую и социальную журналистику. Именно из-за таких «умелых» действий общество впало в состояние перманентной турбулентности. Если очень захотеть, конечно, можно пролететь грозовое облако. Но будет трудно. Я не говорю о том, что общественное телевидение поможет выйти из зоны турбулентности. Хрена с два. Но оно, по крайней мере, спасет дискурс. А сейчас у зрителя нет альтернативы. На одной стороне — интернет, на другой — Петросян и «Comedy Club». И кокаиновые программы на «НТВ» (я не утверждаю, что они перед записью употребляют наркотики, может, это у них природное). Вот и весь набор. Как сказал один из авторов нашего манифеста Дмитрий Циликин: «Телевидение в России перестало быть территорией смысла». Лучше не сформулируешь. Только если произнести вслух определение, которое давно стало единственным в интернете — «зомбоящик». Но ведь не все работают на вагоностроительном заводе в Нижнем Тагиле...

— Так почему бы не уйти в интернет?

— Потому что телевидение может показать то, что неспособен показать интернет. Оно гораздо более объемно. Никто не станет смотреть в сети программы с хронометражом в целый час. Вот сегодня обществу интересен Алексей Навальный. В России, например, есть прекрасная радиостанция «Эхо Москвы», которая сегодня в некоторой степени выполняет роль общественного телевидения. Но это радио со всеми вытекающими последствиями. Интернет-телевидение телевидение одного зрителя — его нельзя смотреть с друзьями, в кругу семьи. Евгения Альбац на «Эхо Москвы» задавала вопросы — а я не видел, играют ли у Навального желваки, как он реагирует на вопросы... На радио нельзя выдержать паузу, там нет невербалики. Никакой «сетевизор» не способен дать зрителям ощущение присутствия. Ощущения настоящего драматического ток-шоу в духе Ларри Кинга. Почему вечер с Ларри удерживал у экранов американцев почти 20 лет? Потому что он задавал вопросы, ответы на которые жаждало получить общество. Кто такой Григорий Явлинский? «Скажите нам — вы реально хотите стать президентом или вы „спойлер“? Ах, не хочется отвечать? Все ясно». А разве вам не хочется заглянуть в глаза Прохорову? Услышать ответ на самый простой вопрос: «В чем сила-то?» Если в правде, то зачем же Куршавель и телки? Каждый политик построил вокруг себя свою маленькую кремлевскую стену и поставил между собой и обществом колонну маленького ОМОНа. И каждый муниципал выстроил перед собой свои пропилеи. Только телевидение разговорного жанра способно показать людям реальную политику, продемонстрировать искренность намерений и заявлений тех, кто претендует на роль лидера общественного мнения. Телевидение позволяет видеть зрачки. Различать нюансы. Видеть дрожащие руки. Помните ГКЧП? Именно тремор конечностей Янаева за несколько секунд продемонстрировал всей элите СССР, что это не хунта, а сборище придурков. Сегодня мы ищем будущих лидеров. И это непреложный факт. Где они? Они не появятся, пока их не примет общество. Пока их не покажут по телевидению на всю страну. Радио, интернет, газеты, журналы — этого, увы, маловато будет... нужен крупный план.

— Сейчас активно обсуждается вопрос о возможном финансировании канала. По примеру других стран, россияне могут оплачивать существование канала. Как относитесь к этой идее?

— Мы не видим сложности в финансировании. Если есть жесткий стандарт, то факт, кто ведет программу, а кто ее финансирует, не имеет никакого значения. Цифровое телевидение позволяет сегодня выделить для этих целей не одну частоту, а все сто. Вопрос в том, что государство должно проявить мужество и политическую волю, дав независимым журналистам сделать этот проект. Хотя, конечно, лучше иметь метровую частоту с трансляцией на все без исключения регионы и с подъемом сигнала на спутник. Ведь мечтать не вредно?

-Кто медийных лиц может стать создателями проекта?

— Кто угодно. Дело в стандарте. И если в нем может работать Лушников — пусть приходит (прим.редакции: Алексей Лушников — телеведущий и генеральный директор телеканала «ВОТ»). Это неважно. Например, недавно на нас вышли коллеги из сетевого интернет-телевидения Москвы, которые предложили делать проект вместе. Мы спросили — а сколько у вас зрителей? Нам это важно. Мы не будем делать телевидение в таком формате, когда у нас будет 200 или 500 человек аудитории, даже если каждому из нас будут платить по два миллиона рублей в месяц. Нам это просто неинтересно.

— Авторы программ, согласно вашему проекту, должны декларировать свои доходы и расходы, свои контакты с властью и даже личную жизнь. Это не слишком?

— Лично я считаю (а не все авторы манифеста со мной в этом согласны), что если проект состоится, и главный редактор, и авторы должны преодолеть тот кризис доверия, который возник в последние годы между обществом и журналистами. Ведь надо честно сказать себе — нам сегодня никто не верит. Одни считают, что мы «сурковскаяпропаганда», другие, что мы работаем на Госдеп, третьи хотят со штангенциркулем проверить череп на предмет принадлежности к титульной нации, четвертых интересует сексуальная ориентация. Так вот, на мой взгляд, на этом гипотетическом проекте журналист, ведущий программы обязан предоставить обществу всю информацию о себе. Полностью быть открытым, даже, быть может, декларировать не только свои политические взгляды, убеждения, доходы-расходы, но и вести специальный блог, в котором отчитываться перед обществом о том, какие контакты с властью и бизнесом он имеет. Вплоть до того, что сообщать о каждом разговоре с любым госслужащим — даже в паспортном столе.

— Какие-то четкие намерения относительно проекта есть или вы ждете реакции властей?

— Мы ждем реакции. Во-первых, потому что мы не бизнесмены. И за идею взялись не для того, чтобы деньги зарабатывать. Это не бизнес-идея. Это общественный проект, в котором мы одновременно выступаем и организаторами и журналистами. Кто готов дать на это деньги — я не знаю. Но я знаю четко — если зерно падает в готовую, «разогретую» почву, то оно прорастет. А если нет — то и ладно. окажемся романтиками. Это надо не столько нам, сколько обществу. Его реакции мы сейчас и ждем.

Источник: Лениздат