Прошлой зимой, готовясь к новому проекту, я прочел с десяток книг о британских миссиях, направленных в Центральную Азию в 19 веке. Цель этих миссий заключалась в том, чтобы выяснить судьбу подданных Ее Величества, либо оказавшихся в заключении, либо обезглавленных жестокими правителями Трансоксианы.

В конечном счете, получилось так, что я отвлекся от этой темы и написал книгу совсем о другом.

СтатьиДушанбе снял с репортера Би-би-си обвинения в исламизме"Пора признать, что арест абсурдный"Слушать05:56Журналисты Би-би-си провели акцию в поддержку УсмоноваМатериалы по теме
ТэгиБи-би-си, Таджикистан, Права человека Я уже было решил, что никогда больше не вернусь к тем исследованиям, но оказался не прав.

На прошлой неделе я был в Таджикистане, чтобы попытаться разобраться в ситуации, в которой оказался мой коллега Урунбой Усмонов. Его арестовали по обвинению в связях с запрещенной в стране исламистской организацией "Хизб ут-Тахрир".

Партия "Хизб ут-Тахрир" пропагандирует идею исламского халифата - государства, объединяющего все мусульманские страны. Эта партия запрещена во многих центральноазиатских странах, и в том числе в Таджикистане, хотя в Британии она не запрещена.

Во время поездки в моей памяти то и дело всплывало английское выражение "установление судьбы подданных". Я также часто вспоминал о тех трудностях, с которыми в далеком прошлом сталкивались участники тех самых миссий.

Мой путь начался в Душанбе, где я встретился с чиновниками из министерств иностранных и внутренних дел. Я хотел выяснить их позицию по поводу задержания Урунбоя, потому что до недавнего времени они хранили молчание, несмотря на протесты, выраженные во многих странах мира. Моей целью также было выразить позицию Би-би-си.

Эта позиция ясна: у нас нет никаких причин верить обвинениям, выдвинутым против нашего репортера.

"В Душанбе я также встретился с несколькими дипломатами и принял участие в о встрече с местной ассоциацией журналистов, где пытался дать понять своим коллегам по цеху, что каждый из нас может оказаться в положении Урунбоя."

Хамид Исмайлов
Он аккредитован в стране законным образом, он выполнял свою работу в соответствии с законом, и поэтому он немедленно должен быть отпущен на свободу.

Я заметил, что правительство несколько раздражает то давление, которое оказывает на него остальной мир. Власти Таджикистана считают, что оно вредит международной репутации страны.

Власти дали понять, что у них есть желание разобраться с этим вопросом поскорее. Однако они многократно повторяли, что в ходе предварительного расследования обнаружились "серьезные доказательства" того, что Урунбой поддерживал некие связи с организацией "Хизб-ут-Тахрир" (я вернусь к этим "доказательствам" ниже).

В Душанбе я также встретился с несколькими дипломатами и принял участие во встрече с местной ассоциацией журналистов, где пытался дать понять своим коллегам по цеху, что каждый из нас может оказаться в положении Урунбоя.

К тому времени это уже был не просто призыв. Скорее навязчивое состояние моего сознания.

Бессонными ночами я мучил себя единственной мыслью: пока я наслаждаюсь тут уютом гостиницы, Урунбой… Я не знал, что именно происходило с ним в те ночи: очередной допрос, сон в необустроенной камере, издевательства сокамерников – но, в любом случае, я был уверен, что заточение он переносит очень тяжело.

В Худжанд, где Урунбоя держат в заключении, мы прибыли в выходные после шести- или семичасового переезда через горы на машине.

Понедельник, последовавший за теми выходными, был государственным праздником - Днем национального единства.

Худжанд: боль семьи

Друзья и семья Усмона Урунбоева переживают за его судьбу. Семье разрешили повидаться с ним всего один раз
Худжанд – это древний город, который, как считается, был построен на берегах Сырдарьи Александром Македонским. Если бы обстоятельства были иными, я бы, наверное, с удовольствием насладился красотой этого места.

Вместо этого я и мой коллега перемещались между офисом, где Урунбой работал, и его адвокатом и пытались подготовить почву для встречи с самим Урунбоем.

Все эти действия были деловыми и даже рутинными. Однако, когда вечером мы попали домой к его семье, вся рутина сменилась простой болью.

Жена и взрослые дети Урунбоя – три дочери и сын – были потрясены и подавлены.

За две недели до этого они были счастливой семьей, с нетерпением ждавшей 60-летия отца.

В Таджикистане Урунбой известен как писатель и поэт, и в благодарность за его работу на благо общества, местные власти приняли решение отпраздновать его день рождения всенародно.

И вдруг, как гром среди ясного неба, на семью обрушился этот арест и обыск в доме на следующий день. В тот же день Урунбой попрощался с семьей, сказав, что вряд ли сможет пережить еще одну ночь, подобную его первой ночи в заключении.

Семье разрешили с ним повидаться всего один раз, и они до сих пор обсуждают детали той встречи: как он выглядел, что он сказал и как сотрудники спецслужб, находившиеся в комнате, все время были начеку.

Все, что я мог сделать, - это постараться убедить их, что мы – его коллеги – переживаем так же сильно и сделаем все, что можем, чтобы вызволить Урунбоя из тюрьмы.

Подготовка встречи с УрунбоемНесмотря на выходные и праздники, нам удалось встретиться со многими людьми, и в том числе с адвокатом Файзинисо Вахидовой.

Когда мы с ней просматривали документы, я заметил, что в них отсутствует состав преступления. Да, Урунбой встречался несколько раз с членами "Хизб ут-Тахрир", чтобы проинтервьюировать их, и да, он хранил у себя в компьютере файлы, касавшиеся этой запрещенной партии.

Но он - профессиональный журналист, аккредитованный таджикским министерством иностранных дел, как репортер Би-би-си, которая ожидает от него сюжетов о происходящем в регионе, и в том числе о религиозных проблемах.

Даже таджикские законы различают журналистов и обычных граждан в том, что касается норм и правил.

"Я не могу ничего сейчас читать, мне ничего не идет в голову"

Урунбой Усмонов
И как будто бы в ответ на наше беспокойство и сомнения в тот самый момент следователи решили отказаться от двух обвинений. Одно из них касалось членства Урунбоя в партии "Хизб ут-Тахрир", а второе – в пропаганде их идей.

Однако обвинение в недонесении информации о деятельности партии остается.

Главная проблема в настоящий момент заключается в нежелании следователей снять оставшееся обвинение, потому что в этом случае те люди, которые в первую очередь задержали Урунбоя и возбудили против него дело (следователь и прокурор), должны будут ответить за свои действия. Таково мое предположение. Расследование пока продолжается.

Таково было мое понимание ситуации, когда нам, наконец, разрешили приехать в местное отделение Комитета национальной безопасности во вторник утром.

Около длинного двухэтажного здания мы встретили 40-летнюю женщину, которая, по ее словам, пыталась добиться встречи со своим сыном, задержанным два месяца назад. Против ее сына выдвигались такие же обвинения, как и против Урунбоя.

Сотрудник служб безопасности с короткой стрижкой и искорками металла в глазах пригласил меня внутрь.

Свидание в КНБ
Журналисты Би-би-си провели несколько акций в поддержку Урунбоя Усмонова в Лондоне
В безликой комнате было два стола и шесть стульев, и, помимо двух сотрудников служб безопасности, там находились двое местных журналистов.

Когда привели Урунбоя, мы обнялись. Я попытался обнять его как можно крепче, чтобы понять, насколько его тело отзывается на боль.

По моим впечатлениям он заметно похудел по сравнению с тем, когда я видел его в последний раз.

Мы сидели по разные стороны стола. Я сказал ему, что все его поддерживают, и мы делаем все, что можем, чтобы вызволить его. Что мы твердо верим в его невиновность.

Он молчал. Его глаза смотрели на сотрудников спецслужбы.

Когда я повторил, что он не сделал ничего плохого и соответственно не должен подписывать никаких бумаг, следователь воскликнул: "Стоп! Стоп! Вы даете ему указания". Я ответил, что просто высказываю позицию Би-би-си.

На вопрос, читал ли он статьи и письма в его поддержку, переданные ему адвокатом, он нервно ответил: "Я не могу ничего сейчас читать, мне ничего не идет в голову".

Потом Урунбой внезапно разразился тирадой: "Журналисты не должны искать сенсацию, они должны помнить свой гражданский долг!" (Эту фразу я к тому моменту слышал уже много раз из уст таджикских чиновников).

Потом без всякой связи он продолжил: "Я верю в справедливое и современное общество, которое строит наш президент, и я уверен, что люди, назначенные на посты президентом (тут он указал глазами на офицеров безопасности) добьются справедливости".

На этом наша встреча закончилась.

Я намеренно не стану описывать ощущение ужаса, о котором я прямо и без экивоков заявил офицерам впоследствии. Но мысленно возвращаясь к той короткой встрече и обдумывая детали, я пришел к неутешительному выводу, что сам Урунбой после нее, наверное, подумал следующее: "Он приехал, поддержал и уехал, а я остаюсь здесь с этими следователями, в этой камере, в этой стране".

И эта невыносимая мысль проносится у меня в голове снова и снова.

Источник: http://www.bbc.co.uk/russian/international/2011/07/110705_usmonov_hamid_...