Один из основателей современного отечественного телевидения — о ТЭФИ, телемостах и цензуре

Весь его путь на ТВ — это история человека непубличного, но — мотора телевидения. Он строил телесети СТС и ТНТ, руководил ВГТРК и НТВ. Вместе со своим другом и постоянным, как бы сейчас сказали, бизнес-партнером Павлом Корчагиным 25 лет назад создал первые в стране телемосты. За что оба они, впервые в СССР, были удостоены призов американской телевизионной премии Emmy. В честь юбилея они написали книгу, опубликованную в издательстве «Инфомедиапаблишерс» и грозящую стать библиографической редкостью (тираж — 1 тысяча экземпляров). Без фразы, запомнившейся миллионам, не обошлось, книга так и называется — «В СССР секс был! Как мы строили телемосты» (фрагменты из нее опубликует в одном из октябрьских номеров цветное приложение к «Новой» «Свободное пространство»).

Интервью с Сергеем Скворцовым, ныне президентом кинокомпании «Феникс-Фильм», записывалось до церемонии ТЭФИ, созданием которой мы опять же обязаны нашему герою. Мы решили не менять текст даже в этой части. Вам судить, сбылись ли его прогнозы и оценки.

- Мы говорим с Вами накануне ТЭФИ, а ведь этой премией мы вам обязаны…

- Идея витала давно. Я просто попал в некие обстоятельства, когда работал зампредседателя ВГТРК и имел доступ к Олегу Попцову и Анатолию Лысенко. Тогда на нас (Сергей Скворцов имеет в виду Павла Корчагина, ныне гендиректора «Студии 2В») навешивали такие неслабые проблемки как «Санта-Барбару» или переделки контракта с Disney – крупнейшей мега-корпорации, которая ничего переделывать не хотела. Идея была не нова, но попытки создания телеакадемии до нас были не очень результативными. Через Эда Вьерзбовски (американский продюсер телемостов) я был знаком с одним деятелем из американской академии Emmy, то попал на одну из церемоний – съездил в Нью-Йорке, посмотрел, как это все там устроено…

Это сейчас Академия носит название Российского телевидения. Для того, чтобы использовать второе слово, нам нужно было получить разрешение некой государственной комиссии. Я обратился – мне отказали. Пришел к Попцову, сказал, что отказали, и потому академия не будет носить звание Российской. Олег Максимович эту бумажку посмотрел, что-то закричал, вертушку схватил, а на следующий день у нас было разрешение.

- Так вот как дела делаются?!

- Делались, делаются и будут делаться. А как иначе-то? Председатель ВГТРК решил в секунду проблему, которая для простых смертных была нерешаемой.

- И вот Академия появилась, просуществовала много лет, а потом из ее состава вышли НТВ, ТНТ, АТВ. Премия без них возможна? Это не развал?

- Нет, ведь даже выйдя из состава учредителей, они все равно представили свои программы на конкурс. Хотя то, что учредителями являются телеканалы, - принцип дурацкий. Но когда Академия создавалась, денег не было вообще, и платить могли только каналы, пусть и немного. В остальных странах взносы платят члены академий.

- А чем будет отличаться нынешняя церемония?

- Во-первых, ее будет показывать СТС.

- Как и в прошлом году.

- Но это все же не первый, не второй и не четвертый каналы, как раньше. Кроме того, будут отличаться и результаты – за счет расширения состава Академии. Каждый год идет соревнование за количество статуэток, хотя зачастую каналы не имеют отношения к созданию выставляемой на конкурс продукции. Часто они лишь демонстрируют ее в эфире. А открытость голосования, которая существует несколько лет, мне не нравится. Методом случайной выборки в жюри попадает Вася Иванов с канала № 26 и голосует за программу 28-го канала. И первое, о чем он думает, - что о нем в этом случае подумает его руководитель.

- Но при закрытом голосовании происходит сговор. А тут человек публично несет ответственность.

- Перед кем? Перед гендиректором? А коллеги – в той же ситуации. Совершенно независимых людей нет.

- А вы?

- И мы, если честно, - нет. Есть наш продукт, а есть рынок сбыта – три федеральных канала. Поэтому я Бога молю, чтобы не делать выбор, тем более в той номинации, в которой я не очень разбираюсь. Потому что разницы между одним информационным выпуском и другим, например, я не вижу. Наверное, она есть, в каких-то нюансах, но информацию я воспринимаю как зритель, потому что я не информационщик. Так что не хочется выбирать. Я только исторически могу испытывать какие-то предпочтения, потому что, условно говоря, на Первом канале никогда не работал.

- Вы лично заканчиваете свою книжку о телемостах мыслью о том, как важно, чтобы дети считали вас честными людьми. И на современном ТВ и Павел Петрович, и Вы – оба представлены как производители. Это осознанная позиция - не участвовать в общественно-политичской жизни ТВ?

- Ни Павел, ни я никогда не были информационщиками. Информационная профессия на ТВ – это государство в государстве. Это совершенно отдельная песня, болезнь, каста, талант – отдельное все. Хотя у нас масса разнополярных друзей в информации. И СТС, и ТНТ, которые мы начинали, мы позиционировали как развлекательные, как не имеющие информационного вещания. Таковыми они сейчас и остаются.

Хотя на том же ТНТ у нас начинал Андрей Караулов. А что вы смеетесь? Он работает в своей нише. И народ его смотрит. Отдельные материалы у него и справедливые, и очень своевременные, отдельные – зашкаливающие за рамки, но других таких программ нет. И это само по себе ценно. У нас и Володя Соловьев начинал. Причем сразу в больших объемах. И далеко не все передачи носили развлекательный характер. С самого начала его больше грело общественно-политическое, острое, публицистическое ТВ…

Я бы сказал по-другому – мы ушли от эфирного ТВ. Во-первых, потому что оно – тяжелый наркотик, не легкий. И работать в том режиме, в котором оно себя заставляет работать (я уже не говорю про информационное) не каждому дано. У каждого человека есть свои разумные ресурсы – по семейной жизни, здоровью, быту. Некоторые на все это плюют, живут в Останкино, потому что эфирное ТВ давит все остальное. А то, чем занимаемся мы – телепрограммы или кино, дает более спокойную жизнь. Я сходил на НТВ на восемь месяцев (при Владимире Кулистикове возглавлял кинодирекцию - Н.Р.). Не жалею об этом – поработал в хорошей команде. Но помимо семьи есть и кинобизнес, который бросать нельзя. А ведь воспитаны были так, чтобы заниматься всем в полный рост. Поэтому произошел перебор. У Павла, как я понимаю, - то же самое. Произошел перегрев мозгов, и он решил уйти с канала «Россия», где он был генпродюсером.

- Но во время телемостов пульс страны бился в ваших руках. Не жаль терять эти ощущения?

- Тогда это получилось самотеком. ТВ было достаточно традиционным, а проект – очень необычным. Когда позже, после описанного в книге периода, Анатолий Лысенко предложил возглавить отдел спецпроектов, никто не знал, что это такое. Поэтому можно было делать все, что угодно – при полном отсуствии денег, на голом энтузиазм. Фил Донахью договорился со своей компанией, что она предоставит то ли 10, то ли 20 его лучших шоу за всю историю (контракт составлял $0). Мы делали трансляции Рождества из Ватикана, с приветствием Папы. И первая встреча с ним – тоже наша была. Это сейчас трансляции называют первыми. Нет, первая была тогда – в 90-м.

- Задолго даже до НТВ получается.

- Это был еще РТР, а НТВ тогда и в идее не существовал, совсем каменный век был. А политики мы наелись еще в тот период (стучит по книжке). Правила игры с тех пор не сильно изменились.

- В том-то и дело, что кажется, что вернулись те времена.

- Да они не менялись! Вожжи, конечно, в какой-то период были отпущены посильнее, но не до конца. Думаете, сейчас президент кого-то строит? Да никого! Ровно также, как Попцова Ельцин не строил.

- Есть специально обученные люди.

- Думаете, тогда их не было? Был Бурбулис, был, на секундочку, Полторанин (вот уж совсем не сахар!). Я хорошо помню, как накрылось медным тазом демократическое руководство в РИА-Новости. Тогда Андрей Виноградов, который, кстати, поддержал Ельцина в 91-м году, был посажен в это агентство, а потом уволен в частности из-за любви к свободолюбию и отсутствию контроля. Думаете, люди там в одночасье поменялись? В 99-м были одни, а в 2001-м стали другие? Ничего подобного!

- В книжке говорится, в частности, об истории Фила Донахью, которому пришлось во второй раз уйти с ТВ – из-за его оценок войны в Ираке. И эта история, и то, о чем вы говорите, разве оправдание нынешней ситуации?

- Это не оправдание. Но некий баланс в стране, которая живет по относительно демократическим принципам, всегда будет. Между демократами и ретроградами, демократами и консерваторами. Он будет меняться – в зависимости от широких слоев общества. Когда несколько каналов, кроме РТР, попали под олигархическое влияние, думаете, была вольница? Да ничего подобного! Да я лично присутствовал, да не единожды, да миллион раз при политзанятиях. Кто бы сейчас не говорил – про отсутствие поручений и про то, что никто никого не строил! Лично присутствовал и лично слышал. И они продолжаются. Думаете, только за стенкой Кремлевской? У нас СМИ порулить желают все.

- А где еще заседают?

- Да везде! В Лондоне в частности.

- Опять Березовский?

- Много кто, не буду называть фамилии.

- Отсюда-то кажется, что кроме Березовского в Лондоне никто не живет. Но в мировое закулисье заглянуть не дадите, да?

- Дело не в мировой закулисе и не в масонских заговорах, а в том, что интересы разных финансово-промышленно-политических групп касаются интересов этой страны. Что такое СМИ? Один из инструментов влияния – как на общество, так и на власть. Есть возможность порулить – порулю, в независимости от того, газетенка это какая-то или канал на спутнике. А думаете, в вашем издании этого нет? Вопрос лишь в пропорциях... Ведь ушел Олег Борисович Добродеев с НТВ. Хлопнул дверью и ушел. Почему? Потому что не устраивала редакционная политика, которая ему навязывалась. Хотя он был одним из учредителей НТВ. Наверное, не смог переубедить других. И других выходов тогда на НТВ не было. Потому хлопнул дверью и ушел. А это были золотые времена, как принято считать. Они никогда не были золотыми, они всегда были позолоченными. Как тогда, так и сейчас. Поэтому нет особого желания этим заниматься.

- Чур меня чур?

- Конечно.

- Когда читаешь вашу книжку, видишь все препоны, с которыми вы сталкивались, все-таки не до конца понятно, как вам удавалось делать то, что вы делали, при полной власти КГБ?

- С КГБ у нас были простые отношения. Но кроме него были и другие фильтры: Главлит, Гостелерадио, я уж не говорю про ЦК КПСС. Уполномоченные люди, которые должны были отслеживать, были кому положено известны. Но честно скажу, что в большей степени КГБ нам помогал. ТВ – штука заразная. Я лично знаю несколько людей, кто придя на ТВ временно, остался там навсегда, начав заниматься не своими, а нашими проблемами.

- То есть КГБ на вас работала?

- Не мешала и поддерживала.

- Из книги не очень понятно (кроме одного подробно описанного случая), почему постоянно менялись ведущие телемостов. Ведь Владимир Познер и Фил Донахью, несмотря на то, как это помнится сейчас, были далеко не единственными.

- С американской стороной – понятно: у них не было Гостелерадио СССР.

- Ой, я как-то забыла!

- Да, там миром правят телесети. (Смеемся) И все станции равны: головная станция не диктует политику всей сети. Поэтому местная станция сама определяла, кто будет вести шоу. Фил представлял синдицированное шоу – то, чем занимается у нас сейчас Национальный телевизионный синдикат: делает программу, и она идет по ста станциям, которые могут входить в разные сети.

А с нашей стороны опорой телемоста было Гостелерадио. Сначала у нас был Адамов, но он уступил поляну Владимиру Владимировичу, и тот сделал самые заметные вещи. А дальше были все кому не лень, включая вашего покорного слугу. Но жанр умер – поменялись отношения между странами.

- Сколько всего было мостов?

- Никто не считал. На последнем этапе с кем только ни делали! Например, со вторым каналом ФРГ. На телемосте вдруг раздается вопрос: «Как вы относитесь к идее объединения Германии?». На нашей стороне сидит инженер: «Если она будет к нам дружественно относиться, то почему бы и нет?» И поскольку этот канал видели еще и в ГДР, на следующий день Громыко поступил протест от Хоннекера. Первый вызвал на ковер председателя Гостелерадио… Потом все спустилось до нас, любимых. Прошло полтора года – Германия объединилась…

- Вы пишете о мостах Сиэттла и Бостона с Ленинградом, и складывается ощущение, что вы восприняли их как полный провал. Между тем, именно они и запомнились.

- Технологически мы складывали все в кучу, делали некую схему, но не понимали, что будет в итоге. И в этом – уникальность жанра. Сейчас мы делаем кино, и хорошо представляем, что будет в конце. А тогда не представляли. Кроме того, все проблемы, которые сопряжены с реализацией проекта, создавали еще ощущение, что и это не так, и то не сяк. И за какие-то слова может достаться… Кроме того, из-за разницы во времени, из-за отсутствия оформления и анонсирования не было прямого эфира. И было много эфирной грязи.

- Наверное, вы как творцы попросту критично к себе относились. Хотя в общественном сознании это наверняка был успех.

- Наверное, да. Но не надо забывать на каком фоне. Несмотря на яркие вещи – бенефисы Жени Гинзбурга или того же КВН, существовал всего один канал, на котором сетка утверждалась раз в год и жестко была расписана по редакциям.

Источник: Прессинг