Валерий Панюшкин: Модель государства
В прошедшие выходные я работал главным редактором. На книжном фестивале «Бу! Фест» мы три дня издавали фестивальную газетку: листок формата А3 тиражом 1000 экземпляров. Прямо на фестивале в специальной палатке газета трижды в день изготавливалась: писалась, версталась и отправлялась в типографию. На фестивале же и распространялась бесплатно. Я был главным редактором, замом моим был спецкорр «Коммерсанта» Илья Барабанов, арт-директором — легенда отечественного дизайна Андрей Логвин. Вся остальная редакция состояла из моих студентов или совсем уж молодых журналистов. Задача стояла повеселиться, потусоваться три дня в хорошей компании, поработать в забытой мною (и неизвестной студентам) атмосфере совершенной вседозволенности, а заодно научить студентов соблюдать дедлайны, писать точно в объем и материться.
Мы придумали для газеты смешное название «Бумажка» и принялись за работу. Писали про книжки. Участвовали в мастер-классах. Создавали остросюжетные репортажи про поиски потерявшихся на фестивале детей. Выбрали себе роль бескомпромиссных критиков фестивальной власти и осыпали упреками директора фестиваля, милейшего человека по имени Чеслав, который придумал издавать газету, а теперь сам же и стал главным объектом ее нападок.
Еще мы делали журналистские расследования. На второй день фестиваля журналист Мартемьянов получил от меня задание расследовать деятельность фестивальной охраны. И, черт побери, он ее расследовал. Он выяснил, в частности, что охрана фестиваля — мрачноватые люди в камуфляжной форме — не имеет лицензии на охранную деятельность, то есть не может не то что применить силу, но даже и вывести с фестиваля никого не имеет права, и не имеет права носить дубинок и электрошокеров. Охранники сами сдуру все это рассказали журналисту. А когда статья вышла, наши стражи порядка всерьез обиделись и нажаловались директору.
Вот тут впервые милейший наш директор, который безропотно терпел любые наши наветы в свой адрес, попытался оказать давление на нашу редакционную политику. Он попросил напечатать опровержение, мотивируя свою просьбу тем, что, начитавшись нашей газеты, посетители ярмарки не станут подчиняться охранникам. И — вы не поверите! — я напечатал опровержение, только через сутки сообразив, что сдал свободу слова собственными руками. Черт! У меня не было денежных интересов, я работал бесплатно. Мне ничего не нужно от этого парня-директора. На меня смотрели студенты. А я собственными руками напечатал ложь в опровержение правды, потому что это показалось мне разумным.
На следующий день пошел дождь. В тенте над главной фестивальной сценой образовалась огромная лужа. Слить воду было никак нельзя: вода полилась бы на аппаратуру. И тогда наши охранники взяли шланг, залезли на стоявшее возле сцены дерево и откачали воду насосом. Про этот их подвиг мы написали восторженную заметку в последнем номере. Мы называли их героями. Но, разумеется же, заметка называлась «Большой отсос». Я придумал такой заголовок не потому, что хотел обидеть охранников, а просто у меня инстинкт: если мне приходит в голову провокация, я иду на провокацию.
Охранники, разумеется, обиделись снова. Они ворвались в нашу редакционную палатку и конфисковали тираж. Меня в редакции не было. Трепетные мои студентки звонили мне, рассказывали, как подверглись набегу, и просили договориться как-нибудь, чтобы охранники отдали хотя бы несколько экземпляров, хотя бы чтоб взять на память...
— Что значит «на память»!? — ревел я в трубку. — Это ваше! Они украли чужое! Они там охренели совсем?!
А сам думал, как дойду вот сейчас до штаба охранников и как буду орать на их предводителя по кличке Медведь. И как должен же буду вернуть тираж, иначе мои студентки получат отрицательный опыт подчинения произволу самозваной власти. И что не ментовку же мне вызывать, потому что менты, чего доброго, могут ведь и уголовное дело возбудить по факту кражи чужого имущества, совершенной по предварительному сговору группой лиц. Кража налицо, свидетелей миллион, украденное — вот оно. Чего доброго, думал я, засажу еще этих дураков-охранников в реальную тюрьму на два года
К счастью, директор фестиваля добежал до палатки охранников раньше меня. Тираж моим студенткам вернули. На радостях девчонки взяли по пачке газет и побежали по ярмарке раздавать с криками: «Арестованный тираж газеты „Бумажка“! Разбирайте, читайте! Газета, которую пыталась изъять служба безопасности! Читайте! Свежий номер! Арестованный номер!»
И революционный огонь горел у девочек в глазах.
Источник: Snob.ru