Теленеделя с Ариной Бородиной. Как в телеэфире ищут врагов
поделиться
Теленеделя 4 — 11 ноября
Самым заметным проектом прошедшей недели стал восьмисерийный фильм Владимира Познера «Германская головоломка», который показали на «Первом канале». Об этом фильме, а также о том, какими методами главные российские телеканалы снова разоблачают врагов, рассказывает обозреватель Арина Бородина.
Владимир Познер о ненависти и любви
«Германская головоломка» — уже четвертый фильм Владимира Познера. Сначала была «Одноэтажная Америка», затем фильмы о Франции и Италии. Все три предыдущих Познер делал совместно с Иваном Ургантом. В этом была и затея для зрителя (Ургант — один из самых популярных ведущих) и особый телевизионный стиль. Ведь Америку и Францию, родные для себя страны, Познер открывал не только для тех, кто смотрит фильм по телевизору, но и для своего молодого соведущего, который тоже многое видел, но здесь узнавал впервые. В Италии этого было чуть меньше, а в Германии уже почти все иначе.
«Германская головоломка» — это самый личный фильм Познера. И здесь почти нет Ивана Урганта. Формально часто появляться на съемках ему мешал плотный график в собственном шоу «Вечерний Ургант». Но как партнер по фильму Ургант в этот раз Познеру был и не особенно нужен. Познер сам сводил счеты с Германией, сам задавал себе и своим собеседникам жесткие и часто безжалостные вопросы. Он сам определил, что хочет говорить со зрителем об этой стране именно так, как он ее чувствует, не церемонился в оценках и комментариях. Он сам, посредством телеэкрана, решил впустить зрителя в дом своей дочери в Германии и рассказать о своих внуках.
По сути это абсолютный монофильм. Но именно Ургант в начале первой серии задает Познеру несколько главных вопросов, которые фактически служат прологом ко всему фильму: мог бы он жить в Германии? А после категоричного ответа Познера: «Нет, не смог бы. Это совсем не мое», спрашивает уже несколько удивленно: «Владимир Владимирович, вы же не германофоб?». И вот тут, наверное, впервые у зрителя — оторопь. Вместо политкорректного или шутливого ответа, например, «конечно, нет», который, как правило, звучит в таких случаях, Познер отвечает серьезно: «Стараюсь не быть».
Владимир Познер прожил с родителями в Германии с 1948 по 1952 год. Когда он приехал туда, в послевоенную страну, ему было 14 лет. Он не знал тогда русского языка, поскольку родился во Франции, а потом долго жил с родителями в Америке. Но в Берлине, куда его отца направили на работу, ему пришлось учиться в советской школе. Еще до приезда в Германию, отец показывал сыну фильмы о преступлениях фашистов, и какие-то из снятых на пленку свидетельств, потом фигурировали в качестве обвинений на Нюрнбергском процессе. Ничего кроме ужаса, у нормального человека такие видеодокументы вызывать не могли.
«В детстве я ненавидел немцев, и вместе с ними ненавидел Германию», — вспоминал Познер. «Это были самые тяжелые годы моей жизни». Это сильное ощущение из детства проходит через все восемь серий фильма.
«Германская головоломка» — постоянный контрапункт. Уж чего только плохого не увидел Владимир Познер в современных немцах и Германии. Пивной фестиваль Октоберфест, по его версии, — это что-то темное, пугающее, это пьяный угар и шок. При этом тут же рядом, — совершенно удивительные для русского человека, кадры хранилища в Мюнхене. Скрупулезные немцы собирают все, что было утеряно после выпитого на фестивале. На экране — стеллажи с аккуратно развешанной одеждой и обувью, сумки, десятки телефонов и кошельков (!), и даже, как показывает хранительница этих потерянных вещей, забытые протезы рук и ног.
Представить, что столько личных вещей останутся сохранными у нас, после аналогичного пивного фестиваля, почти невозможно, это как в сказке.
Немецким сказкам, кстати, от Познера тоже досталось. Едва ли не все они, по его мнению, — предвестники идей фашизма. Зато коровы на немецких фермах мало того, что ухожены и накормлены, им еще и «делают лазерную коррекцию координат сосков» — 140 подключений компьютера в день, между прочим. И так — вольно или невольно — весь фильм. Через противовес.
И над едой немцы издеваются. И когда выгоняли евреев из своих лавок и домов, а потом их тысячами убивали — они молчали. Композитор Вагнер — антисемит и расист. Неонацизм в стране есть и процветает. Национальный вопрос — большая проблема немецких властей.
Это лишь неполный перечень тех претензий, которые озвучивает Познер в фильме «Германская головоломка». Несколько раз он говорит о том, что немцы стесняются назвать себя немцами: они говорят, что они европейцы, баварцы, швабы, кто угодно, но не немцы и не граждане Германии.
Не реже звучит в фильме и слово «ненависть». И Познер сам признается в том, что всю жизнь борется с собой и своими стереотипами. «Но вот стоит немцу сделать или сказать что-то, хоть отдаленно напоминающее мне о нацизме, и я теряю самообладание, и во мне поднимается волна ярости и ненависти. И ничего сделать с этим я не могу».
" Владимир Познер. ФотолентаТенденциозен Владимир Познер? Безусловно. Справедлив? Не всегда. Пристрастен? Несомненно! Эмоционален? Еще как! Чем больше его противоречивых оценок, тем интереснее драматургия фильма, тем увлекательнее его смотреть. Тем более что автор — один из самых авторитетных российских тележурналистов. Конечно, за столько лет в профессии, не безупречен, к нему всегда есть претензии, но Познер — это абсолютная величина.
И главное — в этом фильме он не скрывает того, что пытается разбираться со своим личным отношением к Германии. И все оценки Познера монтируются с монологами и разговорами самих немцев о своей стране. О Германии с Познером говорят фермеры, пивовары, бывшие узники концлагерей и тюрем ШТАЗИ, дети нацистов, бывшие пограничники Берлинской Стены, актеры, писатели, музыканты, политики, неонацисты… Они все говорят о своей Германии. В «Германской головоломке», как бы не критиковал жизнь современных немцев Владимир Познер, мы видим и уютные дома, в которых они живут, отличные машины и автобаны, ухоженные улицы…
Тема фашизма, ответственности за террор, массовые убийства невинных, покаяние самих немцев за зверства, совершенные во время войны, — основной мотив фильма. После воспоминаний узника концлагеря Дахау, которому сейчас 93 года, Познер говорит: «Все внутри разрывается от сострадания к нему, ко всем узникам… От непоправимого горя, и от ненависти к немцам». Оговорка ли это? Или оценка автора? Ведь не могут все немцы быть ответственными за то, что во время Второй мировой войны нацисты истребляли миллионы людей. Ненависть к фашизму и ненависть к немцам, очевидно, — разные категории ненависти. Но в фильме звучит то, что звучит. И каждый сам может дать оценку тому, что услышал.
В серии о Берлинской стене, о жестоком режиме Восточной Германии, Познер говорит о том, что чуть ли не за грудки хотел бы трясти своего собеседника — розовощекового гладкого господина, который спустя много лет не раскаивается в своих преступлениях… И почти тут же Познер говорит: «Я часто думаю над тем, если бы я мог что-то изменить в своей жизни, чтобы я изменил?»
Местами эпизоды даже напоминают какой-то аттракцион. Вот сами немцы говорят что-то хорошее, позитивное. Но Познер все равно делает из услышанного свой вывод, часто противоречащий только что прозвучавшему. В серии о национализме герои делятся тем, как, несмотря на сложности, они все-таки умеют уживаться в рамках мультинационального мира. В семье, где муж — турок, а жена — немка, они оба признаются, что сделали своим детям обрезание, но при этом обоих сыновей крестили немецкие бабушки. Звучат и другие примеры. Но в конце серии Познер перечеркивает мысль о мирном сосуществовании, говорит исключительно о том, что в Германии проблемы с национализмом, так же, как и с неонацизмом — одни из главных.
Мне кажется, что есть в фильме и еще один важный пласт. Он, конечно, не явный, но его постоянно ощущаешь. Это параллель если не с современной Россией (хотя национальный вопрос и разрастающийся неонацизм — одна из главных проблем и у нас в стране), то с советской системой.
Познер в фильме говорит сначала о том, что мемориал памяти жертв Холокоста в центре Берлина — это все равно, что музей на Красной площади памяти жертв сталинских репрессий.
Но в Германии такой музей есть, а в Москве — нет, и сейчас трудно представить, что когда-нибудь будет.
Или Познер ставит знак равенства, рассказывая о том, сколько людей было уничтожено гестапо и сколько — НКВД. Даже упоминание о том, что в одной из немецких тюрем в 60-х годах в ГДР во время войны сначала располагалось гестапо, а после войны — НКВД, а потом уже ШТАЗИ, — говорит о трагической преемственности систем, немецкой и советской.
Иван Ургант в конце фильма, когда Владимир Познер в очередной раз возмущается чем-то немецким, напоминает ему, что именно Германия платит компенсации жертвам Холокоста и не забывает просить прощения сегодня у тех стран, в которых фашизм уничтожил миллионы людей.
Но самой важной, невероятно эмоциональной и очень личной в фильме оказалась заключительная серия. Она так и называется «Моя Германия», и Познер начинает ее так: «Все-таки необыкновенно интересно устроена жизнь. Я, когда уехал из Германии много лет тому назад, поклялся, что никогда больше моей ноги в этой проклятой стране не будет… Я был уверен, что больше никогда не приеду. И надо же, чтобы так случилось, что моя единственная любимая дочь приехала сюда, и как выяснилось, очевидно, навсегда. Она живет здесь уже 22 года…»
Здесь рушатся любые версии о пропаганде антигерманских настроений в этом фильме. Дочь Катя, внуки Маша и Коля, зять Клаус говорят в этой серии о своей Германии, рассказывают о том, как сложилась их жизнь, говорят о немцах, о том, за что они любят страну, что в ней сложного и почему они уже не могут без этого жить. Звучит много пронзительного, драматичного и, повторюсь, очень личного. Далеко не каждый публичный человек способен вынести на суд зрителей откровения о самом важном и часто болезненном. Познер смог.
Рейтинги фильма «Германская головоломка» говорят о том, что фильм Познера был принят публикой с большим вниманием. Несмотря на ночной показ (две серии за вечер с 23.30 до половины второго ночи), рейтинги фильма оказались гораздо выше, чем обычно бывают у проектов «Первого канала», идущих в это время. Максимальный показатель был у заключительной, восьмой серии. Среди тех, кто старше 18 лет, доля аудитории составила 15%, а среди зрителей старше 55 лет — почти 20% с рейтингом выше 3%. Такую аудиторию проекты Познера раньше не собирали.
Признания дочери (Екатерина Чемберджи, кстати, еще и автор музыки к фильму, как видно из титров) и внуков — настоящее эмоциональное украшение «Германской головоломки». Они очень разные, непохожие внешне и внутренне друг на друга. Но у них у всех — одинаковая познеровская улыбка, широкая, во все лицо. Дочь и внуки в первую очередь и есть «Моя Германия», признается в финале фильма Познер. А еще «моя Германия», говорит он в конце, «это причудливый замес из очень горького и сладкого. Из ненависти и любви. Из восхищения и омерзения. И она, эта Германия, сопровождает меня всю жизнь».
В самых последних кадрах Владимир Познер делает еще одно признание. Он стоит в подъезде дома, где находится его собственная берлинская квартира. Говорит об этом без всякой нарочитости: дескать, никогда не мог допустить, что у меня будет здесь жилье.
Телеведущий, которому в апреле будущего года исполнится 80 лет (глядя на Познера, поверить в это просто невозможно), говорит зрителям, что надо забыть слово «никогда» и стараться не особенно далеко планировать свою жизнь. «Мой план: сейчас я иду к себе», — говорит в кадре Познер. «К себе» — это в квартиру, которая у него есть в Германии.
Немецкие шпионы 50-х
Сериал «Крик совы» вышел на «Первом канале» в один день с фильмом Владимира Познера «Германская головоломка», только двумя часами раньше. В сериале как раз искали немецких шпионов.
После показа сериала «Пепел» на канале «Россия 1» любой ретросюжет с детективной линией про 40-е и 50-е годы еще долго будет восприниматься настороженно, чуть ли не со страхом. А вдруг сценарий снова окажется профнепригоден, а режиссер — беспомощен?
Но «Крик совы» себя оправдал. Здесь нет Владимира Машкова и Евгения Миронова, Сергея Гармаша и Чулпан Хаматовой. Но зато есть Сергей Пускепалис и Мария Миронова. Есть еще с десяток актеров, которые точно понимают, что они играют, и какие режиссерские задачи перед ними стоят.
Действие сериала происходит в городе Остров Псковской области в 1957 году. Здесь орудуют банды, и в одном из нападений ранен сотрудник милиции, который в беспамятстве говорит на чистейшем немецком языке. Начинается следствие, вести которое должен специально приехавший в город сотрудник КГБ Иван Митин. Его и играет Пускепалис.
И тут сценарных проблем хватает, а соответствие реальным событиям — иногда почти на нуле. Непонятно, почему спустя почти 12 лет после окончания войны правоохранительные органы хватились, и сообразили, что в Острове окапалось столько немецких шпионов. И все это время на территории Псковской области они безнаказанно вели подрывную деятельность, выходили на контакт с Западом, хотели передать какие-то тайные архивы (в чем их смысл, по сюжету так толком и не ясно) и внедрялись в разные органы власти — от милиции до горкома партии.
Но режиссер Олег Погодин так мастерски «держал» в своих руках сериал, что к финалу вовсе забываешь о нестыковках и нарушениях в логике повествования. Ждешь только одного: кто же главный шпион? Забываешь о том, что непонятно, почему так по-свойски все герои в «Крике совы» общаются с представителем КГБ, о том, что в маленьком городе невозможно в 50-х годах было отправить и получить перевод на 40 тысяч рублей и быть незамеченным, о том, что непонятно, как был разгадан ключ к шифротелеграммам…
Все время ждешь, — когда же найдут главного злодея. И тут жанр выдержан безупречно. Много версий, много подозреваемых, зритель нервничает и гадает — этот или тот…
Шпионов в сериале оказалось несколько. Главного — Платона, работавшего директором местного краеведческого музея, — нашли, как и положено, в финале. Постельная сцена между героем Сергея Пускепалиса и героиней Марии Мироновой (она же еще оказалась и дочерью Платона, о чем, правда, сама не догадывается) случилась также в конце, только в девятой серии, хотя их роман развивался с самого начала. Но самое главное в «Крике совы» — все линии сошлись, финал не рассыпался, как это часто происходит в большинстве российских сериалов, даже сделанных вполне качественно.
А то, что зритель забывает, что именно искали милиционеры, какой такой архив, почему он нужен был врагам СССР в конце 50-х, — вроде как неважно. Это такой специальный прием, искать не что, а как. "Вообще "Крик совы" сделан почти по лекалам американских сериалов, но, конечно, на основе сюжета из советской истории (а как иначе?). Атмосфера и стиль здесь отличаются от типовых наших детективов. В итоге получается собственный отечественный вариант формата: сценарные нестыковки, местами "клюква", иногда даже фарс, который, правда, сериалу идет, сюжет в напряжении держит, не отпускает, и главная зрительская мысль (желанная для любого создателя) — ну что же там будет в конце.
И отдельная большая удача сериала — актерский ансамбль и игра Пускепалиса, который все чаще становится настоящим украшением телевизионного кино.
До рейтингов «Пепла» «Крик совы» не дотянул. В среднем доля сериала на «Первом канале» по стране — на уровне 20% с рейтингом выше 7% среди всех зрителей старше 18 лет. Женщин от 25 до 54 лет сериал интересовал больше, чем мужчин того же возраста: 18,2% против 16%. Ну а самыми заинтересованными зрителями, по традиции, были люди старше 55 лет: доля аудитории здесь выше 24% с рейтингом более 12%.
Судя по тому, как сериал закончился, «Крик совы» может пойти и на второй сезон. Неясно, правда, почему ему дали такое название. Видимо, просто показалось звучным. И напряженным.
Враги нулевых глазами НТВ и Аркадия Мамонтова
Во вторник российское телевидение силами сразу двух каналов снова пыталось изобличить врагов Родины. Разумеется, представив собственную трактовку образов.
На НТВ показали очередное «расследование» в рамках цикла «Чрезвычайное происшествие. Расследование». Название того, что показывали зрителям — «Кто хочет разделить Россию?». Главные обвинения, по версии НТВ, были предъявлены известной журналистке Евгении Альбац, которая, как сказано в этой телеработе, «рубит Россию по Уральскому хребту», а ее функция — «ликвидация страны».
Список «сепаратистов», желающих развалить Россию изнутри, у НТВ достаточно стабилен, формулировки уже отточены и многократно обкатаны в эфире, фактических ошибок как всегда хватает. Кавказ в опасности, сепаратисты только и мечтают его отделить от остальной России вместе с южными областями. Следы Сергея Удальцова замечены НТВ не только в Калининграде, который он вроде бы пытался «захватить», но и в Татарстане, где он якобы связан с подпольем, работающем на отделение региона от России и создание на его территории «исламского халифата». Сергея Медведева из ВШЭ обвиняют в продаже Арктики, Илья Пономарев, по версии НТВ, «торговал Курилами», Алексей Навальный требует «прекратить кормить Кавказ».
В этой работе НТВ звучат и другие обвинения в адрес Марата Гельмана, Станислава Белковского, Гейдара Джемаля (с его образом, правда, авторы до конца так и не определились)… Всех их обвиняют в желании разрушить целостность Российской Федерации и в сотрудничестве с американскими спецслужбами, в том числе для создания Соединенных Штатов Сибири. Владимир Жириновский, разумеется, негодует, требует немедленно арестовать всех «государственных преступников» и посадить в тюрьму сроком на 15 лет.
Подобные «ЧП. Расследования» на НТВ уже давно перестали выходить в прайм-тайм, их ставят в эфир поздно, в 23.35. То ли сам канал уже понимает, что такие телеагитки мало кто смотрит (хотя доля среди тех, кто старше 18 лет, была на уровне 14%, а среди тех, кому больше 55-ти — почти 20%), то ли даже производителям неловко за качество «фактов», которые, по сути, компилируются и подверстываются под заданную тему. Впрочем, можно не сомневаться, что это далеко не последний выпуск подобной телепродукции НТВ, претендующей на очередное «разоблачение» указанных неугодных.
Ну а Аркадий Мамонтов и канал «Россия 1» последовательно продолжают разжигать у зрителей ненависть к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Ни на одном другом канале, ни на «Первом», ни на НТВ, столько не говорят о геях как чуть ли не о главных врагах сегодняшнего российского общества. Эта тема звучит только на «России 1»: «Западные содомиты пытаются проникнуть в Россию и организовать тут у нас протестное движение из наших российских извращенцев», — утверждает на всю страну Мамонтов.
«Содомиты» и «извращенцы» — самые употребляемые ведущим слова и характеристики в программе «Специальный корреспондент», звучащие в эфире государственного канала. «Как эта проблема из половой стала политической?», — обращается к зрителям Аркадий Мамонтов. А ведь как раз на этом общенациональном телеканале частная жизнь и сексуальная ориентация людей, систематически подается как тяжелое преступление. Либо как «западная экспансия греха в России».
Впрочем, сам Мамонтов, похоже, не видит ничего аномального в таких трактовках, и без малейшей тени сомнения утверждает в эфире: «Я работаю на Отечество!»
«Работа» в итоге выглядит так: факты подтасовываются, набор штампов один и тот же («геи и лесбиянки связаны с националистами», они организовывают марши и часто связаны с западными разведками), лица несовершеннолетних почти не закрыты, смысл сказанного ими искажается, даже логотип невинной радуги в продуктовом магазине трактуется как пропаганда «греха и насилия».
Депутат Милонов кричит в студии «России 1», что если геи-спортсмены на Олимпиаде в Сочи возьмутся за руки, то «мы заставим наших детей выключить телевизор», бывший кандидат в столичные мэры от ЛДПР Дегтярев заявляет представителям секс-меньшинств: «И мы вылечим всех. А кого не вылечим — отправим к вам в Америку!» Противоположное мнение просто тонет в криках тех, кто считает геев фактически преступниками.
Эту продукцию смотрят неплохо. В среднем доля тех, кому больше 18 лет и кто включил вечером «Специального корреспондента», больше 16%, а среди тех, кто старше 55 лет — и вовсе более 24% (рейтинг 5,8%). Но самое опасное, по-моему, — в других цифрах. Те человеконенавистнические идеи, которые распространяет в своей программе Аркадий Мамонтов на канале «Россия 1», добираются и до совсем молодых людей. Как оказалось, среди тех, кому от 14 до 24 лет, доля «Специального корреспондента» достаточно высока — 16,7%. Вот как закончил выпуск против геев Аркадий Мамонтов (орфография и стилистика сохранены): "Мне кажется, что сейчас на нашу землю сыплются предупреждения. Первое из них — это челебянский метеорит. Это моя личная точка зрения. Что дальше будет — не знаю. Может быть, поступит еще одно предупреждение. Потому что господь абсолютно не терпит мерзости и греха, которые может заполнить всю землю. Надо сопротивляться этому, чтобы остаться в живых".
Какие чувства после этого могут возникнуть у молодой аудитории по отношению к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией? Думаю, что ничего, кроме страха и ненависти.
РИА Новости http://ria.ru/teleweek/20131114/976721769.html#ixzz2kgcUlAiq
