В резонансном деле председателя Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаева пройден этап ознакомления с материалами следствия. Выясняется, что не найдя в ходе досудебного расследования фактов хищения ни в крупном, ни в малом размере, финполовцы расширили поиск криминала, включив в дело чиновников комитета информации и Казахтелекома. Не скроем, они дрогнули, но в кого непосредственно направляли свои усилия, остались на своем: журналисты ни в самом начале следствия, ни по его завершении вину не признали, считают, что хищений не было, а наезд финпола считают заказомАстаны. Прямым подтверждением этого стала переквалификация уголовного дела на более мягкую статью, связанную со злоупотреблением доверием с использованием служебного положения.

Эксперты, к которым редакция обратилась с просьбой прокомментировать такой шаг, сообщили следующее: у следствия, по всей видимости, нет реальной доказательной базы для того, чтобы идти в суд с первоначальной статьей, и они решили перестраховаться, переведя на более мягкую. Это явное отступление или попросту хорошая мина при плохой игре. Другой эксперт подчеркнул, что переквалификация перед завершением следствия – своеобразная технология, как не ударить в грязь лицом на случай, если прокуратура не примет доводы финпола и вернет дело на дорасследование или вовсе закроет из-за отсутствия состава преступления.

В любом случае финпол хочет выйти сухим из воды – все, мол, мы сделали и теперь все в руках надзорного органа. Если говорить простым языком, то следователи резонансное дело под общий шумок хотят сплавить стороне обвинения и снять с себя ответственность. Но возьмется ли за это прокуратура, тоже большой вопрос – вряд ли она будет брать на себя такой груз, представляя недоказанные факты в качестве обвинения на суде с участием журналистов, особенно зарубежных. Вряд ли, но все может быть, если поступит команда из Астаны. С другой стороны, там как огня боятся огласки и того, что суд может пойти не по их сценарию. Таких рисков и подводных камней много. Есть большие сомнения в том, что прокуратура пойдет в суд с недоказанными обвинениями с подачи финпола, тем более новый генпрокурор сильно рискует своим реноме в новом статусе, особенно на фоне земельного вопроса и событий в Актобе.

Поэтому дело по обвинению журналиста – это точно уже не будет процессом по хоргосскому делу, делу экс-премьера Ахметова и EXPO-2017, где обвиняемые и их защита не имели никакой общественной поддержки в стране, не говоря уже о международных правозащитных организациях и иностранной прессе. Конечно, суд над журналистом можно провести вовсе в закрытом формате. Хотя такой подход власти использовали не раз и предполагаем, что такой сценарий не является исключением.

Теперь вернемся к методам, к которым прибегают финполовцы, когда для достижения нужного результата все способы хороши. Они считают, что все делается в правовом поле, а те, кто испытал их методы, мягко говоря, не совсем. И вот почему. Еще до возбуждения дела использовалось давление, в первую очередь – психологическое.

Против взлома нет приема

Например, в прессе писали о том, как в Астане уговаривали, а затем угрожали журналистам, требуя подписать заявление о признании вины в обмен на освобождение от уголовной ответственности. Не получилось одним махом решить ситуацию в свою пользу. Потом решили сделать это в Алматы, куда срочно прилетел заместитель председателя нацбюро по противодействию коррупции Талгат Татубаев, который пытался остановить публикации в зарубежной прессе по поводу принудительного задержания председателя Союза журналистов Казахстана.

Буквально перед арестом журналистов Т.Татубаев разыграл еще одну сцену: напишите заявление о том, что готовы возместить ущерб в обмен на неприменение ограничения в виде ареста. Мол, я договорюсь с прокуратурой и судом. И что вы думаете, как поступил астанинский куратор уголовного дела? Все сделал с точностью до наоборот – дал команду следственной группе оформить через суд арест, который продляют по одному и тому же сценарию пять месяцев подряд. Это тоже нужно рассматривать как один из методов психологического давления.

Еще один метод – прослушивание мобильных и стационарных телефонов, взлом электронной почты. Это уже считается в нашей стране само собой разумеющимся. Для казахстанцев это стало настолько привычным, что им остается говорить только правду, чтобы организаторы прослушек могли сами запутаться. Многие так и поступают, чтобы огорошить тем, что разговаривают прямо, без обиняков, без многозначительных фраз и междометий вперемежку с матом.

Другой метод – оперативное наблюдение, оно, скажем прямо, у финпола сильно хромает. Его осуществляют в основном так называемые стажеры, те, кто очень хотят устроиться в финпол и проходят испытательный срок, который может продлиться год-два и, естественно, без зарплаты. Многих из них в просторечии называют «топтунами». Их видно невооруженным глазом – даже в пасмурную погоду в дешевых китайских очках, зимой и летом в накинутых на голову капюшонах. Увидите их, знайте – это финполовские пинкертоны. Они пешим ходом в паре или группой в несколько человек отслеживают каждый шаг объекта на улице, в многолюдных местах, а в случае передвижений на транспорте дают сигнал своим коллегам на автомашинах.

Эти также работают топорно, хотя часто меняют машины, и вместо того чтобы быть незаметными, наоборот, нарушают правила движения, их часто ловят полицейские, а пойманные козыряют своими удостоверениями. Но гаишникам это нипочем – их просто в очередной раз оформляют. Кстати, при проверке обнаруживаются автомашины с перебитыми номерами двигателей или находящиеся в угоне. Говорят, что использовались чужие авто со штрафстоянок и «паленые» госномера, которые обнаруживались пачками в багажнике, и ни одного в общей базе дорожной полиции.

Есть ли на них управа? Однозначно, есть. Другая служба, которая начинает за финполом следить. Ее они боятся, как огня. Иногда даже бросают машины и уходят от хвоста на автобусах, потом теряются в толпе. Это случилось тогда, когда готовилась одна провокация и об этом узнали в другом ведомстве. Не могло это скрыть и то, что «финики» перешли на телефоны с шифрованной связью, но их переговоры были перехвачены. Почувствовав реальную угрозу, что все может сорваться и получить огласку, а за это можно получить по башке, «финики» все быстро свернули и затаились.

Без прослушки ты букашка

Кстати, в доме одного из проходящих по делу были обнаружены подслушивающие устройства. Кто, как и когда проник в жилище, показала скрытая камера видеонаблюдения. Мы показали эти устройства одному специалисту-практику, который, изучив их, сказал буквально следующее: грязная работа и товар не сертифицированный –дешевый ширпотреб, который можно купить из-под полы на барахолке. На вопрос, кто мог их установить, вот его ответ: «Точно, что не спецслужбы, да и полицейские такие не применяют, частники тоже – для них репутация дороже. Боюсь ошибиться, скорее всего, это привет от финпола…».

Этот специалист также рассказал о том, как финпол следит за теми, кто попал в зону его пристального внимания. Кроме наружки и прослушки, используется слежка за мобильным телефоном абонента. Если кто-то считает, что отключил телефон или вынул из него батарейку и тебя не обнаружат, тот наивно ошибается. Есть такая аппаратура, которая обнаруживает твое местонахождение или передвижение по уникальному индентификационному коду мобильника.

Хочешь, чтобы тебя не обнаружили, не заводи телефон вовсе или выкинь его за городом, хотя он все время будет показывать то, что ты там находишься. Заведешь новый – вычислят твое приобретение там, где часто бываешь или ночуешь, через передвижную систему «пелена», которая выйдет на тебя через тех же топтунов из наружки и запеленгует новый сигнал. Вот таким образом оказывается психологическое давление извне.

А прямое выражается демонстративно на допросах. Могут несколько раз задавать один и тот же вопрос в разных интерпретациях и тут нужно быть начеку. Следователи все это делают для того, чтобы вывести опрашиваемого из равновесия и поймать на слове. Не всегда это им удается, так как скудный словарный запас и монотонные интонации больше похожи на надоевшего лектора провинциального вуза, и лучше переходить на шутку с улыбкой. Это сразу ставит следователя в тупик. От греха подальше он вынужден встречу завершить, ведь допрос записывается на видео, с которым ему придется знакомить начальство, а по завершении и опрашиваемого.

Также бывают вопросы провокационного характера. Как рассказали нам свидетели, у которых нет подписки о разглашении тайны следствия, в регионах следователи задавали такие вопросы, к которым не имели никакого отношения. Вот, например, такой: а знаете ли о том, что вам перечисляли похищенные деньги из добытого преступным путем? Все это звучит в обвинительном уклоне, как в суде. Говорят, что многие из опрашиваемых были в шоке.

Под копирку лапшой по ушам

Оказывается, такой опросник для региональных департаментов антикоррупционной службы рассылался централизованно, под копирку, и было невдомек то, что в списке для вызова на допрос были люди, которые ни слухом ни духом не были связаны с тем, о чем шла речь. Про такую ситуацию обычно говорят – обухом по топору, а если речь идет о финполовцах, то можно сказать и так – лапшой по ушам…

Такой метод применяется во многих подразделениях национального бюро по противодействию коррупции. Не стала исключением и следственно-оперативная группа Т.Таубалды, разрабатывающая дело С.Матаева. Почти шестимесячная работа по выявлению огромных хищений ничего не выявила, неуплаты налогов, в которой намеревались с помощью департамента госдоходов обвинить, также не было обнаружено. Все, как обычно – вокруг да около. Расследование, которое могло было дать очередные звания, повышение по служебной лестнице, премии за успешное раскрытие громкого дела, лопнуло, как мыльный пузырь. Пузырь, который раздули в Астане, потом пустили по регионам и поддували в Алматы, лопнул, и его отголоски еще долго будут звучать в нашей стране и за рубежом.

Мы подсчитали с помощью экспертов, какие ресурсы были брошены по делу С.Матаева и во сколько обошлось бюджету это досудебное расследование. По нашим расчетам, следственная группа с учетом прикомандированных из областей, привлеченных в регионе оперативников службы наружного наблюдения, круглосуточной охраны подозреваемых, а также сотрудников прокуратуры и судов и других работников, в той или иной степени причастных к расследованию, превысила 120 человек – почти целая армейская рота.

Учитывая их немалую зарплату плюс расходы на проживание прикомандированных, авиабилеты, питание, транспорт и бензин, и все это помножить на шесть месяцев, в течение которых ведется следствие, то получается кругленькая сумма – свыше Т300 млн, почти без малого миллион долларов. Кстати, эту цифру в самом начале следствия инкриминировали в деле С.Матаева, подозревая в хищении бюджетных средств. Что сами упорно искали, так и не нашли, но такие расходы в республиканском бюджете тяжелым бременем уже легли на финполовцев. И тут сыграл их принцип: чем громче дело, тем больше средств.

О размахе расследования уголовного дела красноречиво говорят и другие факты. Например, число опрошенных в качестве свидетелей составляет несколько десятков, следователи были задействованы во всех регионах, не остались без внимания ни один договор, ни один акт выполненных работ и акт сверки, в том числе платежные документы и банковские проводки. Были проверены практически все банки второго уровня на предмет наличия банковских счетов, денежных переводов внутри страны и транзакций в зарубежные государства, вклады в иностранной валюте и депозиты, банковские сейфы и ячейки. Одна из работниц банка, которая была исполнителем такой проверки, была удивлена тем, что в список проверяемых попали маленькие дети, в том числе даже те, которые только начали ходить и говорить.

Под шепот чужими руками

В чем же причина фиаско антикоррупционной службы? Далеко за ответом ходить не надо. Во-первых, это заказной характер дела С.Матаева. Другое – финпол все, что просили максимально громко раскрутить, провалил на начальном этапе, надеясь на полную поддержку высокопоставленных чиновников Астаны. Эти заказчики, уверовав в свою непогрешимость, сами оказались в непростой ситуации, потеряв, в свою очередь, опору в лице ближайшего окружения главы государства. Кто же будет, пусть даже негласно, выказывать одобрение действиям заказчиков, которые решили вначале запугать, а затем руками финпола поставить на колени главу журналистского союза, стоявшего у истоков независимости Казахстана?

Понесут ли они, и в том числе руководство финпола и его следственная группа, соответствующие наказания? Безусловно, понесут. Как нам стало известно из источников, имеющих непосредственный доступ к президенту страны, Нурсултан Назарбаев, которого намеренно дезинформировали об уголовном характере дела С.Матаева, вначале решил не вмешиваться в ход расследования. Правда, затем он жестко потребовал объективного расследования и дал понять, что если даже один факт не подтвердится, то спросит с инициаторов и исполнителей, невзирая на занимаемые должности.

По сведениям из других источников, еще до возбуждения уголовного дела, так называемые доброхоты нашептали Н.Назарбаеву, что его первый пресс-секретарь подозревается в уголовщине: хищениях бюджетных средств в особо крупном размере, незаконном предпринимательстве и уклонении от налогов в крупном размере. Все это в ходе досудебного расследования рассыпалось, у заказчиков и исполнителей не оказалось никакой доказательной базы, как и самих фактов совершения этих преступлений.

В этой истории с известным журналистом мы не претендуем на роль следствия и прокуратуры, тем более суда, у нас задача другая – информировать, наряду с другими СМИ, казахстанскую общественность о ситуации, где нет доказательств инкриминируемых хищений. Не скроем, что в подготовке публикаций нам помогли немало неравнодушных людей, в том числе во властных структурах. Их участие было в большей степени связано с тем, что задержание и арест журналиста, а затем обвинение в совершении тяжких преступлений еще до суда, вызвали широкий резонанс в обществе.

В последние месяцы в стране произошли ряд событий, вызвавших в той или иной степени неоднозначную реакцию казахстанцев и зарубежных наблюдателей. Это попытка проведения мирных митингов по земельному вопросу, это антитеррористическая операция в Актюбинской области. Теперь ожидается процесс по делу С.Матаева с участием международных правозащитных организаций и прессы.

Конечно, мы надеемся на объективное рассмотрение и справедливое решение суда. Но при любом его раскладе, что тут скрывать, могут появиться имиджевые и репутационные потери. Нужны они нашей стране или нет – покажет ближайшее время.

Виктор Чанышев

Источник: КазТАГ https://www.kaztag.kz/standpoint/detail.php?ID=471632