Печальные итоги года в сфере медиа подводили уже много раз: там и очередной виток «гребаной цепи», дотянувшейся до госструктур, и новая пачка законов, регулирующих интернет, и очередные бумажные издания, не пережившие сокращения доходов. На этом фоне остался почти незамеченным один важный сдвиг в истории российского телевидения. А именно: НТВ перестало быть главной электронной пушкой Кремля. Причем заменить этот телеканал сумел один-единственный человек.

В 2012-м в это бы никто не поверил. В то время НТВ избавился от всей внутренней фронды — за несколько месяцев оттуда ушла почти вся дирекция праймового вещания во главе с Николаем Картозией. Параллельно НТВ, словно гигантский молот, обрушивался на оппозиционеров: вызывал общественные протесты фильмами о «госдеповских печеньках», вламывался в дома «белоленточников», предоставлял эфир Свете из Иваново. Кульминацией этого нового НТВшного стиля, не знающего пощады, иронии и сомнений, стал фильм «Анатомия протеста-2», а по его итогам — реальные аресты. Даже Life News позавидовал бы слаженной работе телеканала и следственных органов. Казалось, что телеканал, с головой погрузившийся в бочку пропагандистского трэша, уже никто не догонит.

И в этот самый момент, не оглядываясь на высокие рейтинги, руководство НТВ задумало переделывать формат: закрылась «Программа максимум»; канал решил избавиться от бульварного подхода в освещении событий. В итоге 2013-й НТВ пережил практически без скандалов. Последним «разоблачительным» фильмом стал «Не верю!» Бориса Корчевникова; но в нем уже не было прежнего пламени, а бывшие коллеги отреагировали на него с усталой скорбью.

Чуть раньше, чем на НТВ, реформы начались на телеканале «Россия 1»: многолетнего ведущего «Вестей недели», спокойного и интеллигентного Евгения Ревенко отправили заниматься оргработой в качестве заместителя Олега Добродеева; его место в студии занял пламенный Дмитрий Киселев. Вернувшийся из топ-менеджерского небытия к творческой работе, Киселев сразу обратил на себя внимание зрителей — в том числе и тех, которые телеканал «Россия 1» в последние годы не включали. То он предлагал зарывать сердца геев в землю и сжигать их «как непригодные для продолжения чьей-либо жизни», то сравнивал Навального с Гитлером, а Путина (в хорошем смысле) со Сталиным, то критиковал «Евромайдан» как заговор «голубых еврокомиссаров».

Киселев собрал вокруг себя группу молодых журналистов, которые подхватили и развили его интонации. Вот Евгений Попов, повествующий о бесчинствах кавказцев в Ставропольском крае и о «пустоте и испуге» в глазах митингующих на Майдане. Или Ольга Скабеева, железным голосом рассказывающая об американских флагах на митинге в защиту российских сирот и об «оппозиционном бомонде» на процессе по делу Навального.

Место Киселева на «России 1» — не формально, а по смыслу — прежде принадлежало Аркадию Мамонтову. Однако на роль главного пропагандиста страны он не годился: с одной стороны, слишком много буффонады, местами граничащей с безумием; с другой стороны, недостаточно бесчинства — команда НТВ в этом отношении была, конечно, посильнее. К тому же к Богу в последнее время Мамонтов взывал куда чаще, чем к Путину (даже самый известный ученик телеведущего, уже упоминавшийся Корчевников, в итоге не пошел по пути Мамонтова, предпочтя разоблачениям «проблемы обычных людей»).

Образ Дмитрия Киселева оказался куда более точным: при хвале он — велеречивый, а при критике — жесткий. Киселев расправлялся с врагами государства не только безо всякой истерики, но и с издевательской усмешкой, позаимствованной чуть ли не у первого лица. Вроде бы ничего нового, старинные орудия пропаганды, но в руках Киселева они засияли как новенькие, так что даже злопыхатели вынуждены были признать — талант.

Назначение Киселева главой «России сегодня» — послание достаточно ясное: человеку, который мечтает о карьерном росте в медиа, недостаточно быть просто лояльным; ему нужно быть неистовым и по возможности искренним защитником тех самых «духовных скреп», суть которых по-прежнему ускользает даже от большинства лоялистов.

Наблюдать в новом году за Киселевым, который, словно двуликий бог, намерен одновременно укреплять русскую духовность дома (по «России 1») и растолковывать ее распущенному Западу (в «России сегодня»), будет наверняка интересно. Но и жутко тоже, потому что есть в Киселеве что-то от умело орудующего топором мясника. В общем, удивительное дело: похоже, пришла пора с ностальгией вспоминать Свету из Иваново и «Программу максимум».

Елизавета Сурганова